размышления по прямому назначению.
Стикк оборвал передачу… Мы выходим из слепой зоны – впереди уже мерцает, перебивается
свет…
– Влад, но он серьезно?! Это ж не издевки чистой воды?!
50
– Не знаю! Он это делает одновременно! Но я уверен, что он нас перед начальством теперь
выгородить решил!
– Но на кой черт ему это?!
– Уверен, это для того, чтоб мы время на разбор не тратили! А потратили его, прощаясь со
зверушками и совершенствуя ориентацию, в этих слепых тоннелях! И еще я уверен, что
отключенный выход к поверхности тут действительно есть!
– Но это ж не обязательно значит, что он…
– А черт его знает! Хотелось бы думать, что это только похоже на открытый путь – “путь
дезертира”!
Мы сержанту дублированных линий не делали, но он и без того просек ход наших мыслей по
нашей скованности… Он вечно ставит нас перед сложным выбором – сообщить или промолчать…
Но при этом не дает никаких четких подтверждений тому, что есть прочный плацдарм для
постановки такого выбора. Вроде и молчать, и сообщать не о чем… Вроде, кроме наших догадок,
ничего нет… Но есть тут что-то не то… Мы думаем, что он издевается, но у него это значит что-то
другое… Стикк всегда безошибочно различает все подвохи – видит их насквозь, но и он сам всегда
и все делает с подвохом. Стараюсь выкинуть его из головы, но как назло не могу думать ни о чем
ином. Что бы я ни вспоминал – Ларс Стикк везде, и все сведено к нему. И в руинах Син, Небесного
города, и в той лесной чаще… Мы тогда вымотались и не обратили должного внимания, что все –
наши командиры и соратники, мы сами и наши враги – все мы отражались в его цепком взгляде…
И то сияющее звездами небо, те высокие ели и их синие иглы, упавшие на искристый снег – все это
мы видели только в отражениях его начищенных сапог и ремней… То его заявление вгрызлось нам
с Владом в головы до самых корней мыслей, как мы ни стараемся не думать об этом… Черт… Я не
должен об этом думать… Теперь нас ждет Хантэрхайм… Там мы больше не увидим этих
преломленных Стикком путей, отраженных с искажением на узких голенищах его сапог… Там
слепящий свет затмит – верней, засветит все отраженья…
Стикк не раз говорил, что в Хантэрхайме нет ничего – это правда. Там только ледники… и
свет… Хантэрхайм безжалостен к людям… ко всему живому. И хоть я не очень быстро соображаю,
теперь понимаю, что Стикк тогда, в руинах Небесного, был прав не только в этом… Хантэрхайм
будут держать до последнего, но ясно, что долго наши северные твердыни нам не продержать