Мы знаем, что герцогиня Лонгвилль, услышав шаги в своей комнате, соскользнула с высокой постели, не забыв вооружиться кинжалом.
Она спустилась с левой стороны, противоположной той, откуда слышались шаги дерзкого нарушителя ее покоя. Неслышно, но быстро она обошла кровать и, приблизившись к камину, в котором тускло догорали дрова, проворно подбросила кучу щепок.
Неизвестный последовал за ней. Мгновенно вспыхнувшее пламя озарило прямо перед ним амазонку, стоявшую в грозном величии. В ту же минуту осветилось и лицо ночного посетителя.
– Герцог де Бар! – воскликнула герцогиня де Лонгвилль придушенным от страха голосом, не сомневаясь в его злом умысле.
– Да, герцогиня, это я, – сказал он, отступая с выражением глубокой почтительности. – Это я осмелился явиться…
– Признаюсь, надо иметь много – более чем дерзость, – чтобы прокрасться ночью…
– Обвиняйте одно чувство – страстную любовь…
– Ужели это – любовь?
– Самая глубокая, самая страстная… И доказательством тому служит то, что до настоящей минуты эта тайна никогда не была высказана словами, только глаза мои невольно выражали ее.
– Человек, искренно любящий, не прибегает к подобным средствам.
– Сознаюсь, герцогиня, я был как безумный. Не более четверти часа, как я узнал, что вы здесь, в этом замке, что вы занимаете известную мне комнату. Безумная мысль промелькнула у меня в голове: я заставлю ее выслушать меня и узнать, какая мучительная страсть бушует в душе моей, страсть к совершеннейшей красоте…
– Дворянин, достойный этого звания, идет прямо и открыто к своей цели, не прибегая к потайным дверям.
– Совершенно справедливо, но повторяю вам, я ослеплен страстью, которая увлекает меня неотразимой силой.
– Довольно! Довольно!
– Герцогиня, выслушайте меня! Если б вы знали…
– Я слишком много слушала! Прошу вас, уйдите!
– Герцогиня! – воскликнул де Бар, сильно побледнев.
– Что же вы стоите? Разве вы не поняли меня?
– Нет, понял, но уйти не могу. Я преодолел так много преград, что не могу остановиться на этом. Вы должны выслушать меня, должны и…
– Господин де Бар, приказываю вам выйти вон отсюда! – сказала герцогиня с таким величием во всей осанке, что всякий честный человек должен был преклониться перед нею и оставить ее в покое. Но де Бар, не обращая ни на что внимания, с угрюмой решимостью подступал к ней.
– Помогите! – закричала герцогиня, бросаясь к двери, выходившей в комнату Генриетты Мартино.
Де Бар опередил ее и, загородив ей дорогу, протянул к ней руки.
Герцогиня де Лонгвилль стала отступать и прислонилась к колонне высокой кровати.