– Точно так, ваше высочество. И я ручаюсь вам, что монсеньор воодушевлен самыми приятными чувствами к вам.
– В таком случае, зачем было запирать меня в крепость?
– Если ваше высочество благоволите выслушать, – с живостью начал было Мазарини…
– К чему объяснения? – прервал его принц Кондэ. – Это не приведет к добру, а только увеличит взаимное раздражение… Признаться, я начинал уже привыкать к этой тюрьме, тут гораздо лучше, чем в Венсенне, и в доказательство тому я попрошу вас, господин кардинал, отужинать со мной.
– Как отужинать?
– Ну да, мы отужинаем здесь и поедем в Париж сегодня же вечером или завтра поутру.
– Но, ваше высочество, до ужина добрых пять часов, – сказал Мазарини, все еще не догадываясь, в чем дело.
– Вот именно так, а между тем подоспеет приехать курьер, которого ее величество, вероятно, отправила с указом об освобождении.
– Но я и приехал курьером.
– Вы, господин кардинал?
– Точно так. И чтобы довершить сходство, я проскакал на курьерских от Понтоаза – так мне хотелось освободить скорее ваше высочество.
– Где же королевское приказание?
– Ваше высочество, – сказал Мазарини, покраснев, – я первый министр, и по-настоящему моего слова достаточно…
– Прошу прощения, но первые министры сидят в Париже и никак не скачут на курьерских.
– Барон де Бар, пожалуйте сюда, – сказал Мазарини, обращаясь к губернатору, которого Конти давно уже выпутал из одеяла и поставил на ноги, – вот письмо на ваше имя от королевы-правительницы.
Губернатор принял с благоговением королевское письмо и распечатал его.
– Прочтите вслух, – сказал кардинал.
Барон повиновался и, повернувшись к принцу Кондэ, прочел следующее:
«Господин де Бар, посылаю вам повеление в точности исполнить все, что вам прикажет кардинал Мазарини относительно освобождения моих братьев, принца Кондэ, принца Конти, и герцога Лонгвилля, отданных вам на охранение, не останавливаясь никаким другим приказанием, какое бы вы могли прежде или после получить от короля, моего сына, и от меня, противным этому. Молю Бога, да сохранит он вас своей милостью.
Анна».
Подпись была та самая, которую королева перед отъездом кардинала сделала на чистом листе бумаги.
– Бесподобно, – сказал принц Кондэ, рассмеявшись, – вы позволите мне, господин кардинал, предложить вам скачку как отличному наезднику – вероятно, мы вместе едем в Париж?
– Разве вашему высочеству угодно ехать в Париж? – спросил Мазарини с удивлением.
– А разве в кармане вашего высокопреосвященства лежит еще указ от королевы, адресованный на мое имя?
– Нет.
– Так за чем же дело стало? Разопьем бутылку лучшего вина из погреба барона де Бара и в путь!