Все изменится, подумала Элизабет. Подождите, все изменится сегодня. 'Мир для нашего поколения', так говорил лорд Чемберлен, наставляя ее. Мир, которого так и не добыл сэр Уинстон, самый популярный и одновременно самый проклинаемый человек в Империи. Мир, который надлежит добыть ей.
История пойдет по иному пути, и изменю ее я, королева Британии. Я сделаю то, что не смогли или не решились замшелые лорды, чванливые чиновники, косные министры. Потому что кто‑то должен прекратить безумие войны. И не впервой Ее Величеству принимать бразды правления во времена всеобщей смуты… Она будет достойна той, другой, носившей то же имя. Между ними пролегло почти полтысячелетия, но беды остались те же — свирепые враги и дурные советники. У нее нет силы сокрушить орды врагов, но советники — дело иное.
Элизабет плотно зажмурилась. Ей было откровенно страшно. Мир… И Премьер. Премьер и Мир. Пока у кормила государственной власти стоит сэр Уинстон Черчилль, мира не будет. Война продолжится и империя погибнет. Старый обезумевший от ненависти к коммунизму министр — диктатор скорее погибнет сам, но не допустит никаких переговоров с Новым Миром. Значит, ему предстоит уйти.
И поэтому сейчас она, королева Великобритании, едет к премьер — министру Уинстону Черчиллю, чтобы отправить его в отставку.
Элизабет вновь и вновь повторяла намертво заученные слова. 'Сэр Уинстон Леонард Спенсер Черчилль, вам надлежит…'. Но с каждой минутой приближения к Даунинг — стрит, 10, смелость таяла как редкий весенний снег.
Еще поутру она пламенела строгой и твердой решительностью, теперь же, с приближением минуты испытания, дрожали руки, язык стал неповоротлив, а в низу живота возникло и нарастало неприятное щемящее чувство пустоты. Ей было страшно. Тяжело и страшно в девятнадцать лет идти с гордо поднятой головой к почти семидесятилетнему монстру политики. Тем более, чтобы объявить тому, что дело его жизни закончено.
Но это необходимо.
Машина замедлила ход, подъезжая к мрачному зданию. Первый автомобиль с охраной притормозил чуть левее и впереди, из одновременно распахнувшихся дверей высыпали охранники в штатском, все как один в сером, с характерно топорщащимися пиджаками. Вторая остановилась сзади. С десяток охранников немедленно образовали полукольцо, один открыл дверь королевского лимузина. Бог знает, почему после смерти короля личная охрана королевы была отдана на исполнение Королевскому армейскому артиллерийскому корпусу, но следовало отдать им должное — 'артиллеристы' знали свое дело.
— Ваше Величество, позвольте.