Итак, я оказалась на улице. В самом прямом смысле. Вышла из института, в котором проработала почти пятнадцать лет, и побрела по направлению к метро. В желудке было пусто, на душе горько.
Нет, ну объясните вы мне одну вещь. Каждый вечер по телевизору депутаты и правительственные чиновники разного уровня радостно сообщают нам, что мы с вами стали жить намного лучше, а наши доходы увеличились на много-много процентов. Вы это ощущаете? Лично я — нисколько. И мне очень интересно, где скрываются эти счастливые люди, о которых нам сообщают по телевизору? А может, наши руководители имеют в виду один процент россиян, называемый олигархами?
В таком случае скажу только одно: «Молодцы, правители! Славно поработали».
Я мысленно прокляла всех отечественных демократов, пожелала им пожать плоды собственной деятельности, вошла в подземку и принялась ждать поезда.
Время было раннее, народ еще не потянулся с работы, и вагон оказался полупустым. Я плюхнулась на сиденье и начала подсчитывать убытки.
Да. Я лишилась единого проездного и пакета кефира. Жалко? Жалко. До ужаса.
Но с другой стороны, на работу мне больше ездить не нужно, так что необходимость в проездном отпадает. А что касается пакета кефира, то у меня остается с десяток верных школьных лоботрясов, которые не дадут умереть с голоду.
Ладно. Первое время как-нибудь перебьюсь. Но в дальнейшем придется подсуетиться.
В полном расстройстве чувств я вышла из вагона и побрела к выходу. В переходе купила газету с объявлениями о работе. Дома просмотрю.
По дороге я размышляла о том, как хорошо я сделала, что не стала рожать ребенка. Вот как бы я объясняла ему сейчас, что кушать нужно не три, а два раза в сутки? Причем кушать исключительно макароны, картошку и капусту? Боюсь, что при взгляде в непонимающие детские глаза, у меня бы возникло одно сильное искушение. Записаться в террористки и взорвать к чертовой матери здание, в котором наши депутаты, остро нуждающиеся в консультации диетолога, принимают решения о том, на какие деньги в месяц я должна питаться.
Дом встретил меня равнодушной тишиной. Я стащила с себя сапоги и куртку, швырнула их на пол, пошла в зал и упала на диван.
Как же мне надоело сражаться за существование!
В детстве я всегда мечтала о профессии археолога. Как и все непосвященные, я видела в ней только романтическую, красивую сторону. Но мама мое желание неосмотрительно поддержала, и в восемьдесят седьмом году прошлого века я поступила в педагогический институт на факультет истории.
Археологической практики я ждала с замиранием сердца. Тем более, что практика должна была проходить летом, в Крыму, неподалеку от Керчи, на берегу моря.