Помогает хорошей девушке найти своё место в жизни… Действительно, смешно и не имеет даже частицы правды по отношению ко мне. Это был общий роман, а не помощь. А если ты считаешь, что «помощь», тогда я вынуждена считать это «работой», хоть это и не так. Слово «помощь» меня унижает. Прощай.
P. S. Единственное, чего мне жаль, это что я не услышала настоящих эмоций. Слов и так далее. Видимо, их просто у Вас и не было никогда. Я благодарна Вам за Музу… Спасибо. А за другое… Поживём – увидим.
Вы не узнали новую меня, а просто спровоцировали. Я даже сделала анализ того, что меня могло так вывести из себя:
1. Вырезали моего «ребёнка», мою книгу, беспощадно удаляя то, что не нравилось Вам, резко и без всяких обезболивающих. И заставили поскорее выйти из «образа». И вообще – заняться скорее «коммерциализацией» проекта, что так быстро на тот момент было невозможно… «Куй железо, пока горячо» – это не моё правило. Я – человек более тонкой душевной организации.
На 8 марта пришло от Вас очаровательное поздравление и уведомление, что знать меня не хотите. Но и этого Вам было мало. Вы придумываете акцию «Заместительницы». Ну, не жестоко ли? День хотя бы другой выбрали, что ли.
Спровоцировали всё, что угодно, но Вам и этого показалось мало… Вы решили убить образ Ломо раз и навсегда, что вообще уже было ударом под дых. И рассказали «правду». И ещё удивляетесь, что я другая стала? Или была?
Прожигание жизни. Да что ещё я могу добавить ко всему вышесказанному? Что я безумно хочу работать и кем-то стать? Совершенно логично, что убитая Натали будет просить любви, не так ли? Всё логично. А я ещё и пишу, между прочим. Дура – она и в Африке дура.
Он ответил:
– Язык твой – враг мой. Сначала ты лишила меня лёгкой иллюзии относительно разницы в возрасте, а вчера – цели дружбы: помочь тебе встать на ноги. Оказалось, что тебе это не нужно… Оказалось, что мои усилия в этом были не нужны… Ничего не осталось… ЖАЛЬ.
Я закрываю лицо руками. Я ничего не хочу знать. Я хочу умереть. Не для того, чтобы уйти навсегда, а для того, чтобы «воскреснуть». И чтобы не было этих гадких опытов, этого гнусного очкарика «Воланда», чтобы всё было сном. Старый гнусный блядун-ботаник!
Прошла неделя, и я заскучала. Пишу ему:
– Я – полный антипод твоей жены. Он отвечает:
За это и любим…
Вау… Это прям ласка, что ли? – издеваюсь я.
– Не знаю. Я боюсь последствий… – как грустно отвечает он, даже по буквам вижу я. – Я стих тебе написал:
Полячки-болячки
Пойду я в ад – припомнится болячка. Очаровав, меня
похитила полячка. Её родня у Бульбы сына увели. Андрий в