А потом было лето. Я реально офигел от такой красоты, как будто всё время я жил в подвале без окон и дверей. Как последний придурок, смотрел на зелёные листья, траву и удивлялся: «Как я этого раньше не замечал?» Как собака, я шёл за Верой, нюхая воздух и виляя хвостом. Я даже заметил, что Верочка по-настоящему очень наивна и вся, как сама природа, естественна до неприличия.
Люди любят говорить слова „люблю“, „я с тобой навсегда“, „я не смогу без тебя жить“, „мы умрём в один день“… Я никогда этого не говорил, увы. Но менять что-то в своей жизни не хотел. Я просто любил и просто верил. Сейчас я улыбаюсь своим мыслям: как я был чист и наивен, как я был мил…
Сколько проживу, столько я хочу любить».
Даниелю снилось море. Люди, стоящие в одну шеренгу и ждущие волны. Даниель стоял с ними рядом и тоже ждал. Он даже чувствовал себя вожаком этой стаи. Волна! И все подпрыгивают вверх и снова ждут. Ждать долго, и писатель присаживается на корточки. Люди тоже. Волна! Встали! Снова накрыло. Потом Даниель вспоминает, что забыл свою рукопись на берегу. Он оставляет людей и идёт к берегу, спасти то, что он делал всю жизнь.
Куда ты, Даниель? – кричит толпа.
Я устал. Я хочу на берег.
Он взял в руки свой чуть подмокший талмуд и написал: «Всё, что у человека есть, – это его результат. У меня есть ты, у тебя есть я. Я обращаюсь к тебе, мой дневник. Всё, что там написано, эмоции, люди, жизнь… Всё это я выдумывал, приукрашивал… Просто я, наверное, хотел, чтобы именно так было со мной. Если бы не было тебя, мой дневник, наверное, у меня не было бы меня. Люди растерзали бы мою душу на куски, ожидая очередной „волны“ эмоций. Я всегда был один, но я всегда верил женщинам, как маленькие дети верят взрослым, всему, что они скажут. Меня любили за придурковатость и недоступность. За тоску. За излишнюю откровенность, которой не было. За показную нелюбовь, которая была любовью… За то, что я любил себя и не любил. И каждую ночь, перед тем как заснуть, я обнимаю мысленно своих женщин, я помню теплоту их кожи и ощущение шёлка на моих губах. Я помню их улыбки, смех, слёзы и каждый острый угол их души. Я помню их голоса, могу назвать все оттенки звуков, как слепой. И также я вижу себя – ловеласа, по утрам пьющего шампанское с вишнёвой трубкой в руке и отстукивающего звонкое танго танцующих букв о Любви…»
– Ну и что дальше-то? Где твой Даниель? – с вызовом спрашивает Ломо.
– В своей стихии, Ломо, в своей… Я просто была с ним, я прониклась им, я своровала его душу, всё, как ты учил…
Ок… Пишешь?
Пишу…
Паши, девочка… Паши… Ищи бренд, а не страсти.