— Что сказал лепила? — участливо поинтересовался Глюк, надеясь, что в ближайшее время не потеряет напарника снова.
— Сказал, чтобы срочные дела я решал побыстрее.
— Во как…
— Да никак. С этим и раньше завещание писать начинали, а уж теперь… — Алексей усмехнулся, заметив оживление Глюка при слове «завещание». — Но до конца года я, возможно, еще доживу, поэтому ты не очень‑то рассчитывай на наследство и к автомату не приглядывайся!
— Ну вот еще! Больно нужен мне твой старый автомат! Давно бы сам поменял уже на что‑то толковое. А то пистолет в аренду брать беспонтово совсем.
— Не до понтов мне сейчас, Вадим.
Вообще, это мысль, ведь из автомата застрелиться — это ж постараться надо, пистолет удобнее. Но попозже, когда придет боль, симптомы станут непереносимыми. А там, может, и с оружием вопрос решится. В чем причина? Ночь без химзы? Вода? Или открытая рана и грязные тряпки?
Алексей давно не строил планов, спонтанные решения и без того давали неплохой результат, интуиция срабатывала безотказно. Удалось добраться до города, без проблем отсидеться в Новокосино. Да еще и Глюк удачно начал разыскивать Тимофея. Плыть по течению тоже можно, оказывается, не управляя ходом событий. Хватит! Пора снова взять инициативу в свои руки и решить, что делать дальше, хотя бы до конца года. Алексей ощупал шрамы — слишком пугающе выглядят, следы швов даже не исчезли. Врач сказал, что через месяц станет получше, такой срок Алексея вполне устраивал. Пусть Лена еще немного подождет.
Следовало определиться: остается ли он на Третьяковской, временно замещая убитого наемника, или ищет новое место обитания. Долго находиться в этой «криминальной столице» он не сможет, а другие станции требуют легального положения и документов. Что же делать?!
Сейчас совсем не было сил даже на то, чтобы думать, — мысли путались, из этого беспорядка невозможно выхватить ни одной зацепки. Алексею казалось, что он уже полностью принял и осознал слова врача, но это не так. Иначе не отказывал бы сейчас мозг и не стремилось бы к покою и неподвижности всегда активное тело.
— Слышь, тебе плохо совсем?
— Нет… Хорошо мне.
Так хорошо, что впору сдохнуть от тоски: угробил четверых и себя самого заодно уже во второй раз! Алексей ни о чем не жалел, только хотел знать: за что? Наверное, внешний вид полностью отразил его внутреннее состояние, потому что Глюк, посомневавшись немного, протянул ему какой‑то пакетик.
— Держи. Для себя купил, но… Тебе, похоже, хреново.
— Что это?
Можно и не спрашивать — наркотик какой‑то. Что еще мог предложить по доброте душевной этот бывший барыга? У него один способ решения всех проблем: уйти в приятные иллюзии. Искушение сильнейшее, ради единственного вполне определенного видения Алексей готов был душу продать. А Глюк искренне хотел помочь, просто не знал другого способа.