– Это случилось сначала в кабинете Бойтеля. Она… подсказала, что нужно запомнить. И тут тоже, – девушка осторожно взглянула на Алекса, боясь его реакции. – Я чокнулась, да?
Он наклонил голову набок, рассматривая ее так, будто пытался разгадать очередной ребус Созидателей.
– Нет, – медленно проговорил ассасин, – всё в порядке вещей.
– Да уж! – фыркнула она.
– Это эффект «просачивания». Те, кто находился в анимусе достаточно долго и часто, обречены испытать что-то вроде слияния со своим предком. Как тебе объяснить? Это наложение одной памяти на другую, но не замена, а параллельное существование. Те, кто проживал события из прошлого нескольких предков, в результате имели опыт и сознание всех их. Это довольно опасно. Разум человека в обычном режиме задействован от 3 до 18 процентов, поэтому для него дополнительные фрагменты воспоминаний не являются критичными. В отличие от психики. У большинства людей сознание заточено под определенную программу, как выразился бы Колин. Наши возможности ограничены только нашим собственным восприятием этих самых возможностей. Для многих может быть критичной смена планов на отпуск или отсутствие любимых носков, что уж говорить о принятии накопленного годами опыта других поколений.
– То есть я все-таки не совсем сумасшедшая? – со слабой улыбкой уточнила Ника.
– Совсем немного, – неожиданно ответил он на ее улыбку. – Но анимус здесь не причем.
Несколько минут они сидели в тишине, не напряженной, а в особой умиротворяющей тишине, когда у каждого есть, над чем подумать.
Первой тишину нарушила Ника. Заправив влажную прядь волос за ухо, она посмотрела на Алекса, который все так же продолжал сидеть на подоконнике, свесив одну ногу вниз, за окно, и тихо, даже не рассчитывая, что ее услышат, спросила:
– Зачем?
Он недоуменно повернулся к ней, приглашая к объяснению.
– Зачем мы это всё делаем? Кому нужны эти архивы Созидателей?
– Кому? – похоже, ее вопрос показался ему совершенно неуместным. – Тамплиерам, например! Только представь, какую власть это дает! Правда, подкрепленная документами, это опасное оружие. Особенно в умелых руках. Ты представляешь, сколько фарса в каждой войне? В каждом политическом соглашении?
– А что важнее: чтобы эти знания не попали к тамплиерам, или чтобы их заполучили вы? – Ника не спускала с него глаз. Ей нужно было понять, хоть особого выбора союзников ей не предоставили, а Алекс, да и все остальные ассасины, встреченные ею, казались милыми ребятами. Но на войне нет правых и виноватых, все зависит только от того, по какую сторону баррикад твоя личная позиция. И так уж случилось, что Ника застряла где-то посреди поля, под снарядами с обеих сторон. – Что вы сделаете с архивом?