* * *
В церкви всю ночь звонили колокола, и к утру казалось, что стены каждого дома гудят, пропитавшись этим светлым звоном, возвещающим о воскрешении Спасителя. Ничуть не устав за время ночной службы, воодушевленные горожане веселились на улице. С самого утра музыканты играли на каждом углу, рыночная площадь превратилась в рог изобилия, люди ели и пили, изголодавшись по плотским утехам, а кто-то предавался иным страстям здесь же, зайдя за угол дома.
Когда Дестан пришел в спальню Лорин, то обнаружил ее лежащей в кровати с головой под подушкой.
– Ты пришел меня убить? – прогнусавил голос из-под одеяла. – Давай! Сжалься!
– Госпожа, уже утро, – произнес слуга таким безукоризненным тоном, словно и не видел в ее действиях ничего странного. – Вы просили вас разбудить.
– Да! Просила разбудить! – Лорин отбросила подушку и села. Растрепанная, с перекошенным от гнева лицом, с вмятиной от простыни на щеке она была пугающей, и, пожалуй, соответствовала своему прозвищу – Химера. – Но я не спала! Всю ночь, слышишь? Поэтому меня нельзя разбудить!
– Я приготовлю вам чай, – Дестан поклонился и вышел до того, как подушка полетела в дверь.
Спустя час девушка была причесана, одета в скромное, но подходящее для торжественного утра платье, и с приятным выражением лица попивала чай на веранде, любуясь шумной площадью. Дестан, сидя в тени, наблюдал за ней. Сняв капюшон, он почесывал короткий кудри на затылке, пребывая в раздумьях.
– Что тебя так озадачило, страж? – кокетливо спросила Лорин, бросив на него косой взгляд.
– Все эти люди веселятся, прославляя воскрешение бога. Это искренне? Они ведь не притворствуют? Тогда почему ты не радуешься с ними?
– А ты?
– Я из тех земель, где чтут других богов, – ответил он. – И меня лишили их, увезя с моей земли. С тех пор я видел многое, и понял, что мои боги не всесильны.
– Меня тоже лишили иллюзий. Люди, на которых я работаю, переписывают историю, они искажают прошлое на свое усмотрение, не гнушаются никакими методами. И ты думаешь, что книга, дающая такую власть над людьми, осталась неприкосновенна? – Лорин повернулась к нему и, понизив голос до шепота, спросила, – как думаешь, почему нет исторических документов о жизни Иисуса, чье воскрешение они празднуют? Неужели столь значимая фигура не была замечена летописцами? Я задавала этот вопрос Харди, и он сказал: «У тебя нет доступа». Нет доступа, понимаешь? И я не знаю, мои ли предшественники изъяли эти документы или же они сами дописали нужные главы в святую книгу.
– Но зачем им это? Какова цель?
– Откуда мне знать? – Лорин поставила чашечку на блюдце. – У меня же нет доступа.