Я слышал…
Розенфельд пришел домой, радостно потирая руки.
– Ни за что не угадаешь, что у меня есть, – сказал он жене. – Мне достались на распродаже четыре колеса – алюминиевые диски, полиэстер повышенной стойкости, нестираемый асимметричный рисунок и две продольные канавки. И все – за полцены!
– Ты что, свихнулся? – сказала госпожа Розенфельд. – Зачем тебе колеса? У тебя же нет машины!
– Ну и что! – сказал Розенфельд. – Ты ведь покупаешь лифчики!
Если центра нет, вы можете продолжать украшать периферию. Вы можете обмануть других, но не обманете себя. Иногда вы можете обмануть и себя, потому что ваша собственная ложь, повторенная много раз, начинает звучать как правда. Но она не поможет вам осуществить себя, не принесет удовлетворенности. Американец делает все возможное, пытаясь радоваться жизни, но, кажется, никакой радости не получается. Баул не пытается радоваться жизни. Никаких усилий нет; он просто радуется. Ему нечему радоваться, он только нищий на дороге, – но в нем есть нечто внутреннее; его окружает какое-то мерцание неизвестного. Его песни – не просто песни, в них есть что-то запредельное. Когда баул танцует, движется не только его тело, в движении раскрывается нечто более глубокое. Он не пытается радоваться.
Помните это: каждый раз, когда вы будете пытаться радоваться, наслаждаться, у вас ничего не получится. Само усилие добиваться счастья абсурдно – потому что счастье уже здесь: его нельзя добиваться. С ним ничего не нужно делать; нужно просто позволить ему быть. Оно случается, оно окружает вас; внутри, снаружи – есть только счастье. Ничто другое не реально. Посмотрите глубоко в мир, загляните в глубину деревьев, камней, рек, звезд, луны и солнца, людей, зверей и птиц – посмотрите глубоко: существование состоит из материала счастья, радости, сат-чит-ананда. Оно соткано из блаженства. Ничего не нужно делать. Само ваше «делание» становится преградой. Расслабьтесь, и счастье поспешит к вам; расслабьтесь, и счастье переполнит вас.
Баул расслаблен – американец напряжен. Напряжение возникает, когда вы за чем-то гонитесь; расслабление возникает, когда вы что-то позволяете. Именно поэтому я говорю, что между ними есть огромная разница, и эта разница качественная. Вопрос не в количестве – не в том, что у баулов чего-то больше, чем у американцев, или у американцев меньше. Нет, у американцев нет ничего от счастья баулов; а того, что есть у американцев, – страдания, напряжения, тревоги, – нет у баулов. Баулы существуют в совершенно другом измерении.
Измерение баулов – здесь и сейчас; измерение американцев – где угодно, но только не здесь; где-нибудь, когда-нибудь, но не здесь и сейчас. Американец гонится, гонится изо всех сил, пытается получить от жизни максимум, выжать из жизни все. Из этого ничего не выходит, потому что способ неправилен. Нельзя ничего выжать из жизни. Вы должны ей сдаться. Вы не можете покорить жизнь. Вы должны иметь достаточно мужества, чтобы позволить жизни покорить вас. Здесь поражение – есть победа, а попытки победить не докажут ничего, кроме вашего полного фиаско.