Жил этот тип прямо под ними, тоже в однокомнатной квартире и совершенно один. Ни жены, ни приходящей дамы, ни каких-либо сторонних посетителей у него не наблюдалось. Когда Слепаковы укладывались спать, из находившейся под ними квартиры доносился звонкий металлический звук. Длился звук несколько секунд и передавался явно по трубе центрального отопления. Особого беспокойства он не вызывал (хотя Всеволод Васильевич успевал поворчать: «Опять брякает чем-то, черт бы его взял!»), но было все-таки любопытно.
Разъяснил это явление прилетавший на новогодний роздых профессор Званцов. Случайное упоминание Всеволода Васильевича о соседе снизу вызвало у научного гастролера ехидный смех:
— Охранник он из нашего бывшего КБ. Забыл фамилию. На пенсии по выслуге лет, вроде тебя. Он для поддержания здоровья и продолжительности жизни сил не щадит. Устойчивый психоз приобрел. Бегает, ест овес с кефиром, фарш мясной трескает в сыром виде. А бряцанье по ночам… Это он подсоединяется к отопительной системе.
— Для чего? — удивился Слепаков.
— Не вникаешь? Заземляется! Человеческое тело со знаком плюс, а Земля-матушка со знаком минус. Вот и получается: плюс на минус — полезно для выживания. А если плюс без минуса…
— То что?
— То сто лет не протянешь ни в коем случае. А так — гарантия. — Остроумный доктор наук дружески похлопал Слепакова по спине. Затем предложил выпить французского коньяку, благо имел возможность его употреблять, а через два дня улетел на «Боинге» куда-то в Бельгию, что ли… Слепаков, погогатывая, рассказал о заземляющемся бегуне супруге. Зинаида Гавриловна всплеснула руками и расширила и так большие красивые глаза. Жизнь их текла относительно спокойно, изредка усложняясь из-за реформаторских нововведений, дефолтов, терактов, инфляции, скачков цен на картошку и колбасу и бесконечных сообщений по телеэкрану о кровавых преступлениях криминального мира, с которым безуспешно боролась полиция. Всеволод Васильевич теперь еженедельно покупал оппозиционную газету и прочитывал ее от корки до корки, одобрительно мыча.
И вот произошел случай, нарушивший размеренное течение его жизни. Слепаков отправился на почту получать свою пенсию. У киоска «Роспечать», достав пачечку купюр разного достоинства, выбрал одну из них и приобрел газету. Предвкушая умственное и эмоциональное раздражение, Слепаков торопливо зашагал к дому. И среди суматошной деловитости московской улицы ему показалось, что кто-то очень пристально на него посмотрел. Ну с какой стати будет кто бы то ни было пристально смотреть на мрачноватого пожилого мужчину, покупающего в киоске газету?