— Я вас внимательно слушаю.
— Здравствуйте, Геннадий! — выпалила я.
— Здравствуйте. А с кем имею честь?
— Я от Арины на предмет собеседования, меня зовут Елена. Мне сказали, что вы…
— Совершенно верно, я, — отозвался тот. — Ну, ежели Арина сразу дала вам мой номер, то приходите сегодня в мою группу. Поглядим.
— В какую группу?
— Как в какую? В учебную. Вам, кажется, говорили о двухнедельных курсах. Если понравитесь, зачислю вас напрямую, а дальше — будет видно, исходя из вашей формы.
В голосе Геннадия вибрировали мягкие кошачьи обертоны, что придавало сходство с известным на всю страну мурлычащим тембром «мумий-тролля» Ильи Лагутенко.
— Я поняла. Куда и когда приходить?
— К пяти вечера. А куда, записывайте адрес. Да, и не забудьте прихватить с собой документы… вы ведь не из Москвы?
— А почему вы так решили?
— А выговор у вас не московский. Я бы даже сказал — украинский…
Я засмеялась и, сказав «до зустричи», положила трубку. Родион выжидательно смотрел на меня. Я сказала:
— Оказывается, у меня не московский выговор. Видите, Родион Потапович, как удачно я имитировала легкий украинский акцент? Вам срочно рекомендуется повысить мне зарплату за неплохие сценические данные.
— Что ты артистка, так я это давно знал, — серьезно сказал он. — Мне вообще часто приходится сталкиваться с артистами. Вот, к примеру, господин Каморин, Филипп Юрьевич.
— Да, конечно! Что у вас там с ним?
— Полная любовь и взаимопонимание у меня с ним, — ответил Родион Потапович в тон мне, — и взаимные расшаркивания. Очевидно, его уже хорошенько предупредили, потому что он буквально с порога встретил меня заверениями в совершенном ко мне почтении, тут же предложил выпить коньяку… причем именно того, который я больше всего люблю, а потом выразил готовность обсудить дела «в футбольном королевстве», как он выразился. Словом, кто-то подробно доложил ему о всех моих пристрастиях.
— Ну как — кто? Храмов Михаил Сергеевич, кто же еще?
— Храмов? Доложил даже, как и какими порциями я предпочитаю пить «Реми Мартин», учитывая, что в нервной обстановке я иногда употребляю не сам коньяк, а коньячный спирт в малых дозах? Так, что ли?
— Да, таких нюансов Храмов мог и не знать, — согласилась я. — Ну а что он сказал насчет той — элитной — распечатки?
— О, он все мне объяснил! Слишком хорошо объяснил, чтобы я мог ему не поверить. Дело в том, сказал Филипп Юрьевич, что эти VIP-распечатки были подготовлены в типографии к пятилетию «Фаворита» и розданы лучшим, самым почетным игрокам в тотализатор, среди которых есть два тренера и три почетных президента футбольных клубов Москвы, один тренер национальной сборной, один председатель спорткомитета при мэрии, несколько друзей «Фаворита», как выразился Каморин… в общем, тираж был невелик и расходовался сообразно замыслу технического директора, то есть Каморина Ф.Ю. Тиражи таких VIP-распечаток будут теперь традиционно рассылаться самым уважаемым клиентам конторы. Кстати, он тут же поспешил меня включить в их число. Правда, я сказал, что распечатка мне не нужна и что я впредь буду делать ставки по Интернету, но Филипп Юрьевич сказал, что я могу принять это как сувенир. Знаешь что, Мария, — продолжал босс, — этот Филя, как назвал его Храмов, напоминает мне горностая. Такой же длинный, гибкий, пронырливый. И — хищный. Человек с воображением и мозгами. И что он делает на скучной канцелярской должности, для меня пока что загадка. Не его это, не его. Да и Храмов обозвал Каморина массовиком-затейником. Неспроста. Каморин, я тебе уже говорил, с режиссерским образованием, постановщик сценических действ. Ему бы ежели не в театр — там денег немного платят, — так в ночной клуб или дансинг какой. Филипп Юрьевич у нас знатный выдумщик.