— Да, Вениамин Петрович был прав – вы действительно хорошо просчитываете ситуацию и решительно действуете. Даже выявили наше упущение.
Меня познакомили с несколькими активистами, которым поручили наводить порядок во главе со мной. Я коротко проинструктировал новых подчиненных, велев пресекать самосуд и всех потенциальных врагов революции арестовывать для последующего разбирательства. Погромщиков решили разгонять стрельбой в воздух, а если не угомонятся, то на поражение, мародеров и грабителей расстреливать на месте. Быстро нарезав район на участки, мы, подобрав себе по десятку добровольцев, разошлись.
Первый погром мой отряд пресек уже через десять минут. Какие-то оборванцы громили аптеку. После первого залпа все, кто был снаружи, разбежались. Я с парой рабочих зашел внутрь, осмотрелся и пошел на шум. Шумевших нашел в подсобке. Здоровенный пьяный мужик бил пожилого уже продавца.
— Прекратить!
Бугай остановился и увидев меня зло оскалился
— А-а-а, охфицер пожаловал. Ща и тобой займусь.
Оставив скукожившегося в углу продавца, он направился ко мне. Я молча достал "Маузер", а один из рабочих неумело наставил штык. Бугай уставился на оружие расширенными зрачками, а потом вытянул из-за пояса крупный револьвер. Ждать дальнейшего я не стал, просто пристрелил его и пинком выбил оружие из рук еще дергающегося погромщика и перешагнув через него, подошел к продавцу.
— Вы в порядке? Врач нужен?
— Ничего, ваше благородие, я уж как-нибудь сам, — зашевелился тот, — сейчас полежу немного и оклемаюсь.
Я выпрямился и оглянулся. Ребята уже пинками выгоняли пьяных из помещения, а одного, гремя пустыми склянками из-под спирта и настоек, выволакивали за ноги. Тот, что наставлял штык рядом со мной крутил в руках револьвер бугая. Тоже поглядел – древность жуткая, ржавая с непонятными радиальными проточками в основании гнезд и без патронов. Бросили на пол и пошли дальше.
За поворотом мы увидели толпу и пошли проверять. Толпа оказалась мирной и слушала выступление. Балкон красивого особняка был украшен триколором с большими красными бантами по углам. Изящно расправленные банты выдавали женскую руку. Даже разной длины концы были уложены симметрично, длинными концами по краям. Сама женщина стояла на том же балконе. Собственно ее люди и слушали. Стоя вполоборота и сжав руки с высоко задранными локтями у горла, она читала стихи. Периодически впередторчащая рука выстреливала широкой дугой и на секунду замерев, возвращалась обратно. Справа от чтицы стоял интеллигент в дорогом костюме и медленными величественными движениями бросал вниз листовки.