Соседи по палате проявили мужскую солидарность и активно поддержали меня. Даже пару жутковатых историй из петербургских желтых газетенок привели в пример. Наконец, Сашенька сдалась и позволила себя уговорить.
— Главное, не показывайте его никому, — негромко сказал я ей.
— Почему?
— Ну, во-первых он сам по себе может привлечь нехороших людей, а во-вторых оружие вообще без дела доставать не стоит. Вы, кстати, умеете стрелять?
— Нет. Я просила папу научить, но он сказал, что девушке не пристало.
— Вы уж изыщите возможность пострелять, а то незнакомое оружие больше для хозяина опасно, чем для противника.
— Хорошо, — озадаченно ответила Сашенька.
На этом мы и расстались. Вовремя она нас навестила. На следующий день, первого декабря я с предписанием в руках явился в Военную автомобильную школу на Загородном проспекте.
— М-да-а-а, необычный случай, — начальник школы генерал-майор Секретов разглядывал мои бумаги с разных сторон, непонятно что пытаясь там увидеть сверх прочитанного. Наконец он положил их на стол и внимательно меня рассмотрев, поднял глаза в потолок и начал рассуждать
— С одной стороны, вы в армии служите слишком мало, чтобы считать вас пригодным для командования хотя бы парой солдат. Да и документы у вас не в порядке и эта амнезия совсем некстати. Вы уж, господин прапорщик, не обижайтесь – говорю что есть. С другой стороны, за столь краткий срок вы убедительно доказали свою храбрость, верность Отечеству и способности к руководству. Отсутствие опыта, увы, сказалось на ваших действиях, но в общем они достойны похвалы.
Начальник перевел взгляд на меня, сложил бумаги на столе в аккуратную пачку и вздохнув, продолжил.
— Опять же, заработать за месяц три Георгия… я такого еще не встречал.
Я упорно молчал и ел начальство глазами. К чему все эти рассуждения, если есть внятное предписание принять меня в школу, я понять не мог. Наконец, высокому начальству, видимо, надоело разговаривать с истуканом и я был передан на руки дежурному офицеру. Через два часа я был поставлен на довольствие, ознакомлен с распорядком и передан дежурному по классу. Тот в свою очередь представил меня одноклассникам, показал мое место и совместно с двумя сослуживцами разъяснил мне традиции и неформальные правила. Так началась моя учеба.
Возможности выбраться в город у меня теперь не было из-за плотности учебного графика и я сосредоточился на учебе. С сослуживцами проблем не возникало. Все были добровольцами, все так же с головой были погружены в учебу, а кресты обеспечивали мне уважение как слушателей, так и преподавателей. Особенно после того как на уроке по тактике очередным разбираемым примером применения броневиков оказался бой у речки Черной, где я и сражался на своих Минервах. Досталось мне по полной! Убедительно доказав, что все мои действия были чередой ошибок и примером исключительной глупости, преподаватель смилостивился и сказал, что для новичка и совершеннейшего дилетанта я действовал не так уж и плохо. Вообще курс был довольно плотный. Практические занятия проходили на броневике настолько странном, что армия от него отказалась и передала школе. Это был обычный грузовик, обвешанный броней. Сильное недоумение у меня вызывали борта. Зачем было делать их бронированными, если они закрывали стрелка только по пояс, я так и не понял.