На эти слова Еремей Игнатьев прежде чем отвечать спрятал улыбку за добрым глотком сбитня. Негоже показывать человеку истово во что-то верящего в его невежество, если оно не затрагивает тебя напрямую. Пара секунд и добродушное лицо проводника вновь приняло умиротворенно-участливое выражение.
— Мой брат при помощи тогда еще царской поддержке начал заниматься торговлей — сметлив на этот поприще с младых лет, постоянно с батей на торжище хаживал, поднаторел малясь и в семь лет тому назад взял ссуду в Первом Банке. Так в первый же год все выплатил, а сейчас в Сибирском товариществе состоит. И помимо прочего не одно сотню полновесных золотых рублей на дороги и лечебницы с монастырями жертвует. Это не обязанность — все на добровольных началах. Поди сам слыхивал, что ежели добрые дела творить — все сторицей воздастся, не тебе так родичам твоим. Кровь есть Кровь и она едина. Так что помогает государь не избранным, а всем, тем кто готов испытать себя и Удачу свою, кто к труду склонен аль разумом шибко богат.
Сулим аль-Фарух над ответом крепко задумался, Ахмет вовсе надулся как сыч на крупу, видно обидно ему стало, а может нагнетать обстановку не захотел, но самолюбие его оказалось задето.
Впоследствии посол еще не раз возвращался к теме устройства Империи, благо, что Еремей собеседник каких поискать. И с каждым новым доводом и новым открытием задумчивей он становился, порой смурнел лицом и надолго уходил в себя…
* * *
27 апреля 1716 года от Р.Х.
Знамя корпуса — бурый медведь на зеленом поле с серебряным православным крестом в правом верхнем углу, гордо развивалось над марширующими коробками-батальонами. Православные витязи прибыли к Онешти, городу-стражу, выросшему в низине между Восточными и Южными Карпатами.
Сейчас над ним реет русский флаг, а ведь еще недавно колыхался австрийский. Впрочем штурма и осады не было — подкупленный бургомистр сдал город на блюдечке, разве что не хрюкал от удовольствия. Недаром Шереметьев к нему эмиссаров засылал, знал опытный интриган как нужно некоторые двери открывать.
Вот только даже получив в свои руки ключ от земель Трансильвании, меньше двух десятков лет входящих в состав Священной Римской Империи, фельдмаршал не успокоился и решился на авантюру. Конечно, им и раньше подобные решения принимались, но государь прощал, недаром теперь по войскам ходит поговорка: 'Победителей не судят'.
Правда на этот раз, если удастся вызволить Вторую Южную — Шереметьеву придется объясниться с императором…
— Командирам организовать отдых, через час — прием пищи, а через два — доложить о состоянии вверенных подразделений, — приказал Прохор сразу как только корпус замер перед высокими каменными стенами города.