Центр обороны трещал, еще немного без свежих подкреплений и полки не смогут отбиться, их просто завалят трупами, а по телам пройдут грязные, вонючие европейцы.
— Калмыков надо пустить, иначе не сдюжим, — заметил фельдмаршал и сам же отдал приказ, после моего молчаливого согласия.
Что ж, степняки Ору-хана могут и правда помочь, жаль только мало их в резерве, меньше пятисот. Основные то силы вместе с драгунами Меншикова от вражеской кавалерии за оврагов отбивается.
Приказ отдан, неказистые воины, на невысоких, но крепких лошадках, услышав зычные команды своих вождей попрыгали в седла и тут же припустили толпой в сторону центра, огибая холм слева.
— Рене, твоим нужно напрячься, в случае неудачи Ору-хана им придется туго.
— Костьми ляжем, но не отступим! — заверил меня генерал.
Вот только веры в несокрушимость нет. Чувствую — все решится в ближайшие часы: или мы или они, третьего не дано.
Неожиданно из-за оврага появилась конница. Видны только силуэты. Несколько полков точно!
'Это конец', - понял я, а вместе со мной и все генералы.
Правое крыло не сможет отбить эти тысячи…
— Неужто наши?! — воскликнул удивленный фельдмаршал.
'Умом повредился или глаза совсем плохи у старика стали'.
Вот только мой пессимизм разрушила сюрреалистичная картина мощного удара 'вражеского подкрепления' в спины своим же.
Что?! И только тут понимаю — мундиры у кавалеристов сплошь зеленые — в наши, русские!!
Правда знамена то не из тех, что были на момент начала сражения, выходит успел Федор? Неужели на крыльях летел? От радостного возбуждения и спасительного глотка в виде полноценного кавалерийского корпуса в голове зашумело, словно от пары кружек доброй медовухи.
А драгуны, вперемешку с калмыками буквально перемалывали противника, нещадно рубя любого подвернувшегося под руку. Они быстро двигались навстречу к холму, 'союзнички' увидев несущихся зеленомундирных всадников, пытались бежать, но почти всегда падали наземь замертво. Наседающие на правое крыло вражеские полки, от которых остались лишь сплоченные отряды кинулись в рассыпную, ударились в безудержное поголовное бегство!
Жаль только кавалеристы, добивая остатки очередного отсеченного отряда, увлекшись, попытались ударить чуть левее, забыв о том, что сила конницы в ее единстве, один всадник в толпе ничего не сделает.
Часть драгун завязла в людском месиве. И на свою беду по большей части это оказались ряды черно-белых мундиров. Имперцы: озлобленные и униженные принялись орудовать своими мушкетами как копьями, сбрасывали потерявших подвижность кавалеристов с коней, кололи, глушили и резали.