"Конечно, генерал," - сказал Ли.
"Я тоже хочу принять участие в этом разговоре," - сказал Хилл. Его бледное жесткое лицо выглядело совсем исхудавшим. Весь прошлый год он часто болел, и Ли беспокоился за него. Он продолжил: "Я хотел бы поговорить о том, как они относятся к нашим неграм, сэр. Они проявляют больше заботы к животным, на которых они ездят. Это неправильно." Командир III корпус был насквозь южным человеком, но еще с меньшим одобрением относился к рабству, чем сам Ли.
"Я слышал об этом и раньше, генерал Хилл, но не решался упрекать их за то, что можно было бы назвать относительно небольшой неприятностью в их поведении, тогда как помощь, которую они оказали нам, так велика," - осторожно сказал Ли. - "Может быть, я заблуждаюсь. Если позволит время, мы обсудим этот вопрос."
"Можно мне подзорную трубу, сэр?" - сказал Генри Хет. Ли передал ее ему. Тот развернулся к Диким Землям. Изучив местность в трубу, он заметил: "Просто мечта для партизан."
"Точно, Генри," - сказал Ли, довольный что командир дивизии увидел то же самое, что и он. - "Худшее положение для врага, и самое лучшее для нас."
Огонь зажегся в обычно холодных серо-голубых глазаз Хета. Он потрогал пучок светло-каштановых волос, который расположился прямо под его нижней губой. "Если мы здорово потрепим их там, они могут драпануть назад к Рапидану и оставить нас в покое на некоторое время."
Лонгстрит покачал головой. "Я знаю Сэма Гранта. Он никогда не отступит. Он попрет на нас всей армией Потомака."
"Посмотрим, что будет," - сказал Ли. - "Если верить людям из Ривингтона, враг начнет свое наступление в среду, четвертого мая."
"Через четыре дня," - пробормотал себе под нос Ричард Юэлл. - "Мои люди будут готовы."
"И мои," - сказал Хилл. Лонгстрит просто кивнул.
"Уверен, мы выдержим это испытание," - сказал Ли. Он опять увидел предстоящую битву мысленным взором. Так реальны, так убедительны были образы, которые он представлял, что его сердце заколотилось, как если бы он был действительно в бою. А затем вновь пришла боль, которая сжала его грудь, как тиски. Он стиснул зубы и делал все возможное, чтобы не замечать ее. Потом он вспомнил о лекарстве, что дал ему Андрис Руди. Он достал стеклянную бутылочку из кармана и повозился с крышкой, прежде чем смог ее открыть; он не привык к пробкам с винтовой резьбой. Достал пучок ваты, вытряхнул одну из маленьких таблеток, и сунул ее под язык, как объяснял ему Руди.
Таблетки не имели особого вкуса. Это само по себе отличало их от подавляющего большинства знакомых ему лекарств, бывших обычно либо сладкими, либо довольно мерзкими. Руди предупредил его, что - он надел очки на мгновение, чтобы снова прочитать название на бутылке - нитроглицерин - может привести к головокружению. Конечно, кровь зашумела в висках. Тем не менее, после нескольких бокалов красного вина бывало и хуже.