Алекс не сдерживала себя ни капли - она кричала и стонала во всю силу своих легких. Мне казалось, что нас слышно на мили вокруг, я закрывал ей рот поцелуями, но сам не сдерживался и стонал еще громче нее. Такого горячего секса у нас еще не было. И это нравилась нам - обоим. Моя спина ныла: Алекс всю ее исполосовала своими ногтями, которых я раньше не наблюдал; но, странным образом, это заводило меня только сильнее. Я отпустил свои тормоза, я брал Алекс настолько глубоко, дико, насколько мог. Завтра все ее тело будет в синяках, она едва сможет ходить, но нам было плевать на это, в данный момент никто из нас не думал о последствиях.
Когда все закончилось, я медленно опустил Алекс на ноги. Она покачнулась - я тут же прижал ее крепче к себе и уткнулся лицом в ее волосы, восстанавливая сбившееся дыхание. Никто из нас не произносил ни слова. Алекс обхватила меня руками за талию, поцеловала меня в грудь и прижалась к ней щекой. В полной тишине я помог одеться Алекс и оделся сам.
Только тогда я поднял голову и посмотрел в ее блестящие глаза. Вдруг стало стыдно за свое поведение и несдержанность, вся злость улетучилась, осталось раскаяние. Я протянул руку и нежно коснулся щеки Алекс, куда пришёлся мой удар:
- Прости, малышка, мне правда очень жаль. И за то, что произошло только что, тоже прости. Я был груб и…
Алекс не дала договорить. Она накрыла мой рот своей рукой и мягко улыбнулась.
- Первое извинение принимается, второе нет: я сама вела себя не лучше, и мне стыдно признавать, но мне… понравилось. – Она убрала ладонь от моих губ, приложила ее к моей щеке и, приподнявшись, подарила мне легкий, нежный поцелуй. - И ты тоже прости, что ударила тебя, надо учиться быть более сдержанной.
Я притянул ее ближе, осыпая лицо мелкими, быстрыми поцелуями:
- Не надо, Алекс. Сдержанная или нет, скандальная, вспыльчивая, упрямая - неважно, какая ты: я люблю тебя такой, какая ты есть. Не вздумай меняться.
Глава 20
Леон с Тори не простыли. На следующий день, выспавшиеся, они были вполне бодры, в отличие от нас с Алекс. Мы по очереди несли караул и каждый час подходили то к Лео, то к Тори, проверяя, не поднялась ли у них температура. Алекс действительно немного кривилась, когда ходила; она не жаловалась, но я видел, что ей некомфортно и больно, ругая себя последними словами. Когда в очередной раз я увидел, как Алекс морщится, присаживаясь на корточки, я стукнул себя ладонью по лбу.
- Зачем ты бьёшь себя, мой мальчик?
Я повернулся: рядом стояла Тори. Глубоко затянувшись сигаретой, она прищурилась и выпустила струйку дыма.