Лидгейт горестно вздохнул:
– Не так-то просто каждый раз быть на шаг впереди. Святые небеса, сколько я бы мог порассказать тебе…
Бэкенхем вопросительно склонил голову.
– Настоящие хищницы, – заявил Лидгейт. – Они умеют охотиться. Как-то, несколько лет назад… – Лидгейт побледнел, явно вспомнив какую-то ужасную историю. – Но Розамунда пришла мне на помощь. Прелестная Розамунда.
– Тебе стоило бы ограничиться профессионалками, – посоветовал Бэкенхем.
Голубые глаза Лидгейта сверкнули.
– Не нахожу в этом ни капли удовольствия. Зачем мне платить женщинам за их благосклонность?
– Тебе нравится погоня, – догадался Бэкенхем, которого как раз преследование интересовало меньше всего.
Через несколько месяцев после разрыва помолвки с Джорджи Маркус завоевал определенную репутацию у дам высшего света. Он и сам не знал, что на него нашло тогда. Но к тому времени, как он смог осознать, что его жизнь стремительно несется под откос, Бэкенхем уже отточил любовную технику в будуарах до мастерства. Однако в какой-то момент осознал, что тратить жизнь, повинуясь лишь зову плоти, не слушая сердце, по меньшей мере глупо.
За последние годы Бэкенхем стал мудрее, теперь он предпочитал в отношениях с женщинами простоту и ясность. Он щедро благодарил каждую свою любовницу за ее общество. Очередная сделка, не более того.
Любовная жизнь Лидгейта напоминала запутанный клубок нитей, и не было никакой надежды его распутать.
– Боюсь, ты прав, – улыбнулся Лидгейт.
Бэкенхем раздраженно вздохнул, возвращаясь мыслями к нависшей над ним угрозе лондонского сезона.
Обручение было самым простым и быстрым этапом их отношений с Джорджи. Бэкенхем знал семью Джорджианы всю свою жизнь. Она была наследницей имущества своего отца – большого поместья с красивым домом, который когда-то был частью Уинфорда, усадьбы Бэкенхемов.
Монфор договорился с сэром Доналдом о выгодной партии – в один прекрасный день поместье воссоединится с Уинфордом за счет женитьбы Бэкенхема на старшей дочери сэра Доналда Блэка. Казалось, Маркус с самого детства знал, что ему предстоит жениться на рыжеволосой лисичке из Кловерли-Мэнор.
В юности он не обращал особого внимания на Джорджи. Девочка была бесстрашной наездницей, сорвиголовой, не уступавшей любому мальчишке. Она привлекла его внимание, только когда совершила первый выход в высший свет – уже в облике юной леди, с ворохом юбок и пышными волосами цвета пламени, покорившими все светское общество.
Черт возьми, почему его мысли постоянно вертятся вокруг Джорджи? Бэкенхем усилием заставил себя сосредоточиться на словах Лидгейта.