Он начинал действовать. Если женщина была одна, подходил и тихо, чтобы не обращали внимание посторонние, заводил разговор.
— Здравствуйте, Лена, — говорил, например.
Женщина с удивлением смотрела на него:
— Извините… Мы знакомы?
— Нет. То есть я о вас знаю, а вы обо мне нет.
— Вы обо мне знаете? Откуда?
— Если два года наблюдаешь за женщиной, то поневоле узнаешь о ней что-то.
— С какой стати вы за мной наблюдаете? Два года? Зачем?
— Я бы и пять лет наблюдал, — говорит Борис, не отвечая на ее вопросы. — И больше. Просто мы сегодня случайно оказались рядом. Я не утерпел и заговорил. Извините.
И уходит.
Женщина озадачена. Женщина теряется в догадках. Надо же, два года кто-то о ней думает, наблюдает за ней, а она ничего не знает! Кто он вообще?
Она в свою очередь начинает наводить справки. Но Борис живет такой потаенной жизнью, такой обособленной и одинокой, что мало кто может сказать о нем что-то вразумительное. Единственное, что, по слухам, — бабник.
Женское любопытство эта таинственность разжигает еще больше. И то, что бабник, конечно, хотя она сама себе в этом не признается и даже мысленно спорит с теми, кто это ей сказал: бабники так себя не ведут, они по два года не выслеживают добычу, они на нее сразу бросаются. И или побеждают, или удаляются, потому что психология бабника проста: две откажут, третья согласится, поэтому он никогда не ведет долгой осады.
Борис прекрасно понимает, что нужно выждать некоторое время. И второй раз встречается с женщиной через месяц или через два и опять как бы случайно. Но так, чтобы можно было хоть коротко поговорить. Причем часто разговор начинает сам объект.
— Я так и не поняла, что вы в прошлый раз хотели сказать, — говорит женщина с легким раздражением.
— Ничего, — печально говорит Борис.
— Но вы следите за мной два года!
— Не слежу, а наблюдаю. Это разные вещи. Если хотите, любуюсь. Извините.
И опять Борис удаляется, а женщина окончательно теряет покой. Вторая встреча кажется ей уже мистической, символичной, а женщины, известное дело, обожают мистику и символы. С нетерпением она ждет третьей встречи.
И через некоторое время эта встреча происходит. Опять случайно, потому что он не мог знать, что она здесь! (Борис в самом деле не знает, просто он наугад в течение месяца терпеливо бывает везде, где может быть она, при этом никогда не появляясь там, где она работает или может оказаться в силу профессиональных обязанностей, нет, именно где-то в постороннем случайном месте.)
Три встречи, как в сказке, решают дело — или почти решают.
Он говорит ей с глубоким трагизмом, что хотел бы минут пять поговорить с ней наедине. Хоть на улице.