Даже Мисато застыла, заворожено глядя мне в глаза, и не замечая, как у нее по щеке течет одинокая слезинка. Но тут виолончель грубо проскользила по полу и очарование мелодии рассыпалось.
- Синдзи! Ты гений! - Выдохнула забывшая как дышать девушка. - А можешь еще, только не такое грустное? - С надеждой спросила она.
- Уарк! - Подтвердил ее просьбу Пен-Пен.
Я, молча, пропустил по телу волну псионики, приводя его в порядок и приподнявшись на колени, заиграл следующую мелодию, как и было, заказано не столь грустную.
- Queen - Show Must Go On - Объявил я название композиции.
Струны виолончели запели, и я опять утонул в музыке, играя на собственной душе в такт движениям смычка. Увлекая за собой и слушателей, заставляя их прочувствовать музыку не только привычными органами слуха, но и душой. Последнее движенье смычка, и наваждение глубокой медитации и полного сосредоточения покидают меня.
Я в обнимку с виолончелью оседаю на пол и пытаюсь унять дрожащие руки. Каждая клеточка тела отдается болью и усталостью, явно перенапрягся, но как, же здорово! Пару минут просто лежу, приходя в себя, а потом тело достаточно быстро восстанавливается от запредельных нагрузок с духовной оболочкой. Мисато все это время сидела с мечтательной улыбкой на лице, не замечая, что происходит вокруг.
А вернувшись в реальность, тут же потребовала продолжения концерта.
- Син, давай дальше!
- Мисато, мы же вроде спешим? - попытался я отвертеться, четко понимая, что третьего раза уже не выдержу, надо отдохнуть.
- Ну, еще капельку! Что тебе сложно, что ли?
- Мисато мы еще не завтракали.
- Так я сейчас приготовлю! Будешь лапшу? Я заварю!
- Ты же обещала приготовить гохан? - Удивился я. - А Лапша вредная! Это мертвая еда, ее надо выбросить!
- Это вечером! Эм, пиццу заказать? - продолжила убалтывать меня Мисато.
- Еда должна быть приготовлена с любовью! Так мама говорила! Надо самому готовить, только тогда она будет полезная. - Продолжил я капать на мозги. - Ты же говорила, что будешь обо мне заботиться, и что я тебе нравлюсь, а значит, еда, приготовленная тобой, будет самая вкусная и полезная! Прямо как у мамы, хнык, я так давно не ел приготовленные ей блюда, хнык. Мисато ты же меня не обманываешь? Я, правда, тебе дорог, ты ведь меня не бросишь, как все? - Спросил я, доверительно и с легким опасением глядя ей в глаза.
Для надежности за счет эмпатии давая ей почувствовать мою надежду, что нашелся кто-то, готовый обо мне позаботиться, желание ему доверится, и страх что это все очередной обман и я на самом деле никому не нужен. Под таким эмоциональным давлением моя опекунша не устояла. Она подползла ближе, мягко забрала у меня музыкальный инструмент и крепко меня обняла. Нравятся мне ее объятья...