– Нет, и еще раз нет. Не нужно спешить, не нужно ничего делать. – Екатерина даже сделала шаг назад, обратно, в опочивальню императрицы. – Грех-то какой рядом с гробом вести такие разговоры!
– Дайте сигнал, и мы сдержим слово! – Князь Дашков поклонился и вышел, сурово глянув на супругу. Та не смогла ничего добавить и покорно пошла за ним.
Екатерина вернулась в комнату к телу императрицы. Ей стало холодно – слуги распахнули окна, а на дворе зима. Пришлось послать за накидкой служанку. Тут пришел гофмаршал и передал «повеление» от государя Петра Федоровича. Ей надлежало переодеться в богатое платье и явиться на ужин, через несколько комнат.
– Ужин? – переспросила ошарашенно Екатерина. – Вы уверены?
– Да, Ваше Императорское Высочество, в светлом богатом платье!
Слуги затягивали стены черным бархатом. Звонко стучали молотки, тихо шептались придворные.
«Он сошел с ума? Какое светлое платье, ведь траур!» – но пришлось выполнить волю нового государя, Екатерина переоделась в комнатах сына, что располагались рядом с покоями императрицы, и вернулась опять к покойной, чувствуя себя оскорбленной.
Громко читали Евангелие, Екатерина прислушалась, и слова святой книги постепенно начали ее успокаивать – не ее воля, не ее желание обряжаться в светлое при таком горе. Отвечать будет отдавший приказ.
Прошел час, и раздались шаги у распахнутых дверей.
– Вас в церкви ждут, – это вновь гофмейстер, поклонился и вышел, а Екатерина испугалась – он никак не обратился к ней! Что же происходит там, за покоями императрицы, отошедшей в мир иной?! Что ее ждет, ведь как нарочно заперли здесь…
Она пошла. Покорно. Тихим, размеренным шагом, постепенно распрямляя опущенные плечи, выше поднимая голову, смахивая слезы, что никак не могли остановиться.
В церкви было шумно, светло от нарядов, народу набилось – весь цвет общества. Когда вместо панихиды по Елизавете зазвучал благодарственный молебен императору Петру Федоровичу, Екатерину передернуло, она едва удержалась, чтобы не встать и не уйти. Слова обвинения бились в груди и рвались наружу:
«Не совершайте грех! Отпойте сначала государыню!»
Но все перевернулось, и Екатерина смирилась.
Она с трудом отстояла, выслушивая хвалебные речи в адрес супруга, который не скрывал радости. Семейство Шуваловых и Воронцовых вились вокруг нового монарха, не подпуская никого и не отпуская его от себя.
«Как муха в сетях паука, только заместо одного кровопийца их тьма. А в Манифесте о восшествии на престол не упомянули Павла Петровича, и обо мне ни слова… Я-то ладно, но словно и нет у государя наследника! Неправильно, не по закону какой-то Манифест, а все князь Трубецкой! Но не он один, вон их – рой целый вьется вкруг Петра».