– Нет, не стоит, – живо возразила Эмма. – Он нетяжелый. – Она передала ему Тесс и освободила ее кулачок от недоеденного печенья. – Можете пока расположиться в гостиной. Я сейчас вернусь.
Эмма надеялась, что, оказавшись у себя, она успокоится, так как ее комната обычно действовала на нее умиротворяюще. Но на этот раз, наоборот, ее волнение росло, словно… Словно у невес ты перед свадьбой. Эмма залилась краской от этой мысли, потому что ее спальня со своим изобилием белого цвета и впрямь напоминала комнату невесты в день свадьбы.
И снова Эмма была вынуждена признать, что начиталась и насмотрелась слишком много романтических историй, потому что помимо ее воли в мозгу вдруг вспыхнула картина: полуобнаженный Райдер, лежащий на ее кровати и протягивающий к ней руки. В устремленных на нее глазах – откровенное пламя. И хотя это было всего лишь ее воображение, желание, пронзившее Эмму, было самым настоящим.
Эмма заставила себя вспомнить, зачем она, собственно, к себе зашла.
Ее взгляд сфокусировался на ночном столике. Немного подумав, она сложила книжки под кровать. А затем снова засомневалась. Когда же она, наконец, перестанет себя стыдиться? И Эмма снова выудила книги из-под кровати, положила их на столик, водрузила поверх них диски и вздохнула. Вот какими становятся женщины из-за мужчин, стоит хотя бы одному из них возникнуть в их упорядоченной жизни! И чего она суетится, раз знает, что Райдер сюда не зайдет? Ох уж эти мужчины! Или… ох уж женщины?
И Эмма принялась расчесывать свои волосы, убеждая себя, что делает это не ради Райдера, а потому, что ее волосам не помешает расческа.
– Еще неизвестно, кто выйдет победителем, если мы с Тесс сравним наши прически, – пробормотала она, пытаясь хоть как-то распрямить непокорные кудри.
Вот ведь парадокс! Прихорашиваться ради мужчины, стоит ему только возникнуть в ее жизни, – это значит оказать ему слишком много чести. Тогда почему она продолжает стоять перед зеркалом? Вряд ли Райдер считает ее привлекательной. Во всяком случае, Питер так не считал. Он вообще заявил, что Эмма сама виновата – нечего было уделять своему пансиону больше времени, чем ему! Из-за этого он чувствовал себя чуть ли не ущербным.
После этого Эмма пообещала себе, что больше не взглянет в сторону ни одной мужской особи. Она решительно положила расческу и сказала себе, что сдержит свое обещание.
Притащив телевизор в гостиную, Эмма постаралась придать себе независимый вид.
То, что ей не стоило прихорашиваться ради Райдера, стало совершенно очевидно, как только она включила телевизор. При виде его размеров – телевизор был очень старый и тяжелый – Райдер даже не стал скрывать своего шока, однако промолчал и вместе с ребенком и стулом придвинулся ближе. Эмма вложила пульт в его протянутую руку.