Сестру Уосбери забрал к себе один из магов, удочерил, несмотря на наличие детей и внуков, вырастил, а после был добрым и заботливым дедушкой для всех восьмерых детей неожиданно обретенной воспитанницы. Своим детям сестра Уосбери дала имена погибших братьев и сестер, в память о том самом страшном, что случилось в ее жизни. На лекциях, а сестра вела у нас практикумы по отклонениям в развитии и курс по параноидальным отклонениям, она однажды сказала: «Вот вы говорите трудности, проблемы, прыщ вскочил или сессию сдать сложно. А я вам так скажу - это тьфу, а не проблемы. Это мелочь! Трудно, это когда ты, сидя в доме полном мертвецов, которые еще вчера были самыми дорогими для тебя людьми, держишь на руках крохотного братика, и слушаешь как все медленнее бьется его сердечко... а затем как он перестает дышать... а после держишь, прижимаешь к себе и не хочешь понимать, что его тельце остывает. Мертвое тельце. Это сложно. А все остальное те мелочи, ради преодоления которых стоит жить!». Великая женщина. Мудрая. Невероятно сильная. Женщина, вырастившая всех своих детей, помогающая им с внуками и работающая даже в возрасте семидесяти четырех лет, что для не магов являлось невероятным. И энергичная настолько, что завидев ее быструю, летящую походку мы все подтягивались, распрямляли плечи и забывали обо всех жизненных невзгодах. Вот и сейчас, мне стоило только подумать о сестре Уосбери, как спина выпрямилась, плечи расправились, на лице вежливоблагожелательная улыбка и походка стала такой, словно я сбросила со спины мешок камней. И на душе стало легко и спокойно, и появилось ощущение, что я справлюсь со всеми жизненными невзгодами и...
И вот тут я споткнулась и с трудом удержалась, схватившись за изгородь.
Потому что мне на встречу, выходя из парадного входа лечебницы и сопровождаемый подчеркнуто подобострастным господином Тоэн, шел господин Эллохар! В черном камзоле придворного, с золотой лентой, обозначающей дворянский статус, с тростью увенчанной аквамарином, который сверкал как и его злые синие пронзительные глаза и легкой ироничной усмешкой на тонких губах.
И ничего общего с тем умалишенным, но добрым человеком, которого я знала!
Мне вдруг стало стыдно. Стыдно, что я стою здесь и он меня сейчас увидит, стыдно, что не смогу посмотреть на него как раньше, стыдно что так думала о поверенном короля, аристократе, стыдно... что вела себя с ним на дороге так, что позволила обнять себя, и плакала. И упала у обморок, а высокому лорду пришлось нести меня. Нет, я была безумно смущена и мыслью, что больной человек был вынужден терпеть и утешать меня, а после еще и нести через весь город, но теперь...