Теперь девушку уже вовсе не несло на крыльях счастья от готовности сознаться во всех своих грехах, каждый мускул сжался до размера ивового листика, а к горлу подкатил ком. Ноги, как будто в кандалах, сделали несколько шагов к столу Павла.
– Кто ты такая? – не поднимая глаз, отчеканил каждое слово согнувшийся над телефоном Павел.
– Девушка, которая тебя любит, – не показывая волнения, уверенно произнесла Агата.
– Ещё раз: кто ты такая? – теперь уже более грозно, разделяя каждое слово так, будто это гранитные плиты, спросил Павел.
Очевидно, что он что-то знает – вероятно, ему кто-то донёс. Он знает о том, что она и так собиралась ему рассказать. Самое ужасное – то, что таково было её желание, именно её! Когда они сидели на скамье, Павел раскрыл перед ней душу, а она мечтала, чтобы её также кто-нибудь сдал. Желание сбылось, какая ирония!
– Агата Сахар. Студентка четвёртого курса медицинского факультета, – медленно, но, не делая больших остановок, кроме как на вдох и выдох, начала выкладывать блондинка с глазами цвета какао.
Она говорила, а Павел временами горько ухмылялся, будто что-то понимая для себя заново:
– Живу в общежитии на Фрунзе, где мы вчера были. Накануне перед смертью Кости, я с ним переспала. Но я его не убивала, хотя было за что. – Она слегка улыбнулась, но получилось это не слишком к месту, поэтому она продолжила: – Когда я уходила утром, он был ещё жив. Потом, когда позвонила, услышала твой голос и сразу влюбилась. Но узнав о смерти Кости, я решила осторожничать, пока не узнаю правду.
– Так ты подозревала меня?! – с изумлением, исполненным боли и гнева, спросил мужчина, нервно теребя в руках айфон.
– Да, но уже не подозреваю. Я знаю, что это не ты!
– Ты узнала всю мою подноготную. Я рассказал тебе об Ольге и том, как был ранен их связью с Костей, а ты издевалась надо мной, да ещё и врала, что девственница! Какой кошмар. – Лицо Павла исказила гримаса отвращения, но боль сочилась даже сквозь неё.
Секунду он смотрел на Агату, а потом тихо, но с нажимом произнёс:
– Пошла вон.
– Но Паша… – Агата шагнула в сторону мужчины, которого она так сильно ранила, что из доброго нежного благотворителя он превратился в злобного и разочарованного карлика.
Он сидел на этом стуле сгорбленный над телефоном, за весь разговор так и ни разу не поднявший на неё своих небесно синих глаз, так что выглядел, словно лепрекон, чахнущий над мешком золотых монет. Но прервав девушку, он, наконец посмотрел на неё в упор соколиным взором и, набрав полную грудь воздуха, крикнул:
– Пошла вон!!!