– Я тоже стану госпожой. И тогда ты у меня попляшешь!
Аретта засмеялась:
– Самонадеянная девчонка! Бросаешь мне вызов? Сначала выберись отсюда!
– Выберусь! Непременно выберусь!
Понемногу я настроилась на работу. Аккуратно дойти по коридору до противоположной стены, прижать к груди очередное «бесценное произведение искусства», не слушать, что там бубнит Аретта, и быстро вернуться обратно. Быстро – потому что я очень боялась, что мой вес, суммированный с весом вазы, может окончательно проломить потрескавшийся пол. Но все шло гладко. Я даже начала задумываться о посторонних вещах. Например, о Люсе. Его сестрица сказала, что он ошибся во мне. Разумеется, она просто болтала языком, чтобы я потеряла бдительность, но не зря же она выбрала именно эту тему. Неужели, он говорил ей про нас? Мне не хотелось думать, что Блондин обсуждал с ней такие личные вещи.
Вазы были самыми разными: длинными и тонкими, круглыми, даже квадратными. Я уже сбилась со счета, сколько раз я бегала туда-сюда, отягощенная коллекционной ношей. Руки и спина болели от нагрузок. И вот осталась последняя ваза. Она стояла в самом конце коридора в углу, и переливалась всеми цветами радуги.
– Это, несомненно, звезда моей коллекции! – воскликнула Аретта. – Она сделана из разноцветных кристаллов; видишь, как играет свет, преломляясь в их гранях?
«Надеюсь, она легкая», – подумала я и принялась растирать онемевшие кисти. Потому что размером и формой ваза походила на баскетбольный мяч.
Я быстро и решительно направилась в конец коридора. Но что это? Камень под ногами задрожал. Я остановилась. Кровь стучала в висах. Спустя пару секунд все стихло. От волнения у меня перехватило дыхание. Я обернулась. Где-то там, в безопасности комнаты сидела Аретта. Ее взгляд был холоден и равнодушен, как всегда. До злополучной вазы оставалось каких-то пять шагов. И я намеревалась их сделать. Подумаешь, пять шагов по каменному полу, который вот-вот обрушится в пропасть.
– Что ты медлишь? – возмутилась Блондинка.
Медленно, очень медленно и осторожно я начала продвигаться вперед. По полу сеткой морщин змеились уродливые трещины. Я сделала последний шаг и взяла в руки вазу. Она оказалась довольно тяжелой и оттягивала уставшие руки, но отдыхать было некогда. Я заспешила обратно. Пол вдруг стал как-то проседать подо мной, послышался душераздирающий скрежет; я пошатнулась и едва не упала. Засмеялась Аретта. Там, где я только что стояла, больше не было ничего, кроме пустоты. Я вскрикнула и побежала. За моей спиной рушился пол и стены коридора. Свежий ветер трепал подол моего платья. Мне оставалось всего пару шагов до спасительного порога комнаты, прегражденного прозрачной стеной, когда я почувствовала, что огромный кусок пола, как в страшном стене, медленно падает вниз вместе со мной. Время как будто замедлило свой ход. Мне показалось, что я стою на льдине посреди бушующего океана. Я смотрела на свои ноги в черных туфлях, повторяя, как умалишенная: «Не падай!.. Не падай!.. НЕ ПАДАЙ!!! Я ХОЧУ ЖИТЬ!!!» Осознание пришло ко мне спустя секунду: каменная глыба зависла в воздухе вместе со мной! Я поняла, что уже кричу в полный голос. Глыба затряслась. «Лети!» – заклинала я ее. – «Умоляю, не падай! Всего пару сантиметров вперед!..» Она дернулась подо мной, словно дикое животное, и я оказалась в воздухе. Кувырок, что-то лопнуло, и меня припечатало к полу. Колени ударились об камень со страшной силой. У меня потемнело в глазах от боли; в ушах стоял страшный грохот. Я ошалело обернулась. Коридора больше не было, только пропасть. Прозрачной стены не было тоже; я лежала на полу в комнате. Разомкнув руки, я выпустила вазу из своих крепких объятий, и она покатилась по полу.