– С ним… что?
– Дорогая, ты о чем-то спросила? – Отец наклоняется ко мне.
– Что с… Гарри?
– «Скорая» уже едет.
Папа без конца гладит мне лоб. Про какую «скорую» он говорит? Для меня или для Гарри? Не хочу в больницу.
– Я в норме. – Я пытаюсь сесть.
– Полежи. Отдохни немного.
– Нет. Я прекрасно себя чувствую. И хочу уйти отсюда.
Отец помогает мне сесть.
– Мы можем пойти домой?
– Сначала тебя должны осмотреть. А потом… конечно, пойдем домой. Потерпи немного.
Люди, собравшиеся вокруг меня, переключаются на Гарри. Отец помогает мне подняться.
– Как ты себя чувствуешь?
Если честно, я ощущаю полную отстраненность, словно все происходит с кем-то другим. Смотрю на свои пальцы, сжимаю их в кулаки, потом разжимаю. Это мои руки. Я – в бассейне. У меня случился обморок. И все равно я не чувствую реальности происходящего. Кажется, это сон или фильм.
– Мне надо в душ, – говорю я отцу.
– Только не ходи одна.
– Я пойду с ней, – вызывается седая женщина.
Она довольно толстая, одета в яркий купальный костюм с подобием оборок на бедрах, чтобы скрыть пласты жира, не иначе. Женщина берет меня под руку, и мы выходим из плавательного зала. Джейк наблюдает за нами, точнее – за мной. Лицо у него каменное.
Женщину зовут Ширли. Она помогает мне достать из шкафчика шампунь и полотенце.
– Ты дверь не закрывай. На всякий случай. Вдруг опять станет плохо? Я постою снаружи, так что никто к тебе не войдет, – предлагает она.
Я вхожу в душевую, вешаю полотенце, ставлю на полочку шампунь и включаю душ. Через несколько секунд холодная вода теплеет. Закрываю глаза и подставляю лицо под струи. Откидываю волосы назад и, не открывая глаз, стаскиваю плавательный костюм, бросаю его на пол. Стою под искусственным дождем, пока струи не ослабевают и не исчезают совсем – в целях экономии воды душ оборудован таймером. Снова нажимаю кнопку, поворачиваюсь и приседаю. Пора смыть с себя это тяжелое утро.
Открываю глаза и у двери вижу ноги, преграждающие мне выход. Голые ноги, покрытые следами порезов.
Они прозрачны. Сквозь них видны плитки пола.
Шумно глотаю воздух.
Хочется зажмуриться, но я продолжаю смотреть на ноги. Волосатые, с глубокими шрамами на бледной, прозрачной коже. Поднимаю голову. Мокрые белые боксеры прилипли к телу. Худощавый торс с просвечивающими ребрами. И лицо. Он выше меня и потому смотрит, наклонившись.
Роб.
Остаюсь на корточках и как могу заслоняюсь от него руками, головой, плечами и коленями.
– Ты не должен… Тебе нельзя, – запинаясь, бормочу я.
«Тише».
Он подносит к губам указательный палец.
– Как ты там? – кричит Ширли. – У тебя что-то упало?