Вдоволь наигравшись с грудью Верхняя соскальзывает с меня на бок, ложится слева ножками к моему лицу, и ее ступни зависают над моими, жаждущими дальнейших игр, губами. Я, который еще даже не успел понять по настоящему, что у него забрали две таких замечательных игрушки, вижу новые. О Боже! Ножки! Пальчики! Большие и маленькие бугорки и ямки! Мои губы и язычок тянутся теперь уже к ним. Она и тут вначале пытается меня подразнить, но из меня совершенно неожиданно для нас обоих вырывается глухое «Р-р-р-р» и она понимает, что этого зверя так сильно дразнить уже не стоит. И ножки опускаются. Теперь я могу ловить губами пальчики, сосать их, лизать их языком и проникать языком между ними. Ножки взлетают и падают, меняются местами и сдвигаются для лучшего доступа к отдельным их частям, но больше не убегают от меня, давая мне, вволю насладится их лаской. Не только я ласкаю их. Они тоже ласкают меня, не только мой язычок ласкает пальчики, но и пальчики ласкают мой язычок, хлопают по губам, носочки скользят мягко и нежно по щекам и, легким стуком, «здороваются» с носом. А еще, где-то там, на периферии сознания, я чувствую, что Её рука ласкает меня в паху. Мне не нужно это. Я счастлив уже тем, что играю с ножками и пальчиками. Но мне приятен сам факт Её внимания. Я не знаю, сколько это длится. Я вообще уже давно не чувствую хода времени. Но — заканчивается и это. Она опять лежит, тяжело дыша, а я, связанный, безуспешно пытаюсь губами дотянуться хоть до чего-то. Хотя бы поцеловать лодыжку или пяточку. Безуспешно. Успокаиваюсь и опять жду.
* * *
Верхняя, наконец, садится на край кровати, спиной ко мне. Видно, что она устала. Проходит еще пару минут, и она ложится рядом со мной. Кладёт руку мне на грудь, а ногу коленом на пах, и смотрит внимательно мне в глаза.
— Ты вроде упоминал, что любишь делать массаж?
— Да, Госпожа, люблю!
— Хитрюга! Повезло тебе, что я так устала. Придется тебя развязать. Нечего бездельничать — будешь теперь ты калории жечь!
— Да, Госпожа, как скажете!
— Вот так и скажу. Сейчас я тебя развяжу и лягу на твое место. А ты давай бери свое масло (или что там у тебя?) и покажи что умеешь, — говорит Она, развязывая мне руки.
— Да, Госпожа! — отвечаю я, перенося руки вперед, и растирая запястья. Потом сажусь и расстегиваю карабин, освобождая ноги.
— Да! Ноги опять сковать не забудь! Ты же не думаешь, что уже заслужил полную свободу?!
— Да, Госпожа, не забуду! — радостно отвечаю я и быстренько бегу к подоконнику, на котором положил пакет с тем, что взял с собой. Достаю оттуда баночку с детским маслом, и возвращаюсь обратно к кровати. Присаживаюсь на кровать и опять сковываю ноги карабином. Потом открываю баночку и брызгаю немного масла на руку. Растираю одну руку об другую, добавляю еще масла и начинаю массажировать ножки. Вначале одну, потом — опять добавив масла — вторую. Начинаю со стоп и, хорошо пройдясь по всем их уголкам и закоулочкам, пальчикам и просветам между ними, постепенно продвигаюсь выше, массажируя вначале лодыжки, потом голени, потом подколенную впадину. Опять добавляю масла. Дальше — ляжки и попка. Площадь приложения усилий намного больше. Масла сразу беру с запасом и продолжаю массаж там. Глажу и давлю, хлопаю и щипаю, все ближе подбираясь к талии. Все хорошо, но со скованными ногами я даже до верха попы уже еле дотягиваюсь. В конце концов скольжу руками от попы выше, по обоим бокам к лопаткам и плюхаюсь грудью на Её ножки, а лицом прямо в ее мягонькую попку. Еле сдерживаюсь сам, и слышу Её тихое, но такое искреннее и довольное «Ох!». Лежу так и боюсь подняться.