Голова объявила протест
Против изнасилования
«Историей КПСС»
И. Тальков
Рано утром вернувшись из столицы и приняв для снятия усталости душ, Вероника Сенявина созвонилась с тетей и сообщила ей о своем приезде. Тетю Елену Вероника практически считала матерью, так как в восемь лет лишилась родителей, и та воспитывала ее до настоящего времени. И только с год, как Вероника переселилась от нее в квартиру родителей, до того пустовавшую, и теперь они общались весьма редко. Теперь она проживала одна, что являлось «голубой мечтой» многих ее сверстников и сверстниц.
После душа она почувствовала себя несколько бодрее, но путешествие в плацкартном вагоне не очень-то располагает к крепкому сну, и она решила немного отдохнуть. Плотно позавтракав, она нагишом нырнула под одеяло и с легкостью на душе постаралась забыться сном. До начала занятий в столичном университете оставалось еще целые две недели, и теперь она с чистой совестью могла посвятить это время отдыху и развлечениям.
До вчерашнего дня настроение ее было не таким радужным. От последней сессии за нею тянулся «хвост» вовремя не сданного экзамена по истории компартии, который с неимоверными для себя усилиями ей, наконец, удалось «столкнуть».
При всем притом, что Веронику нельзя было назвать неспособной к изучению наук, именно эта дисциплина давалась ей с большой натугой. Просто она никак не могла понять смысла, зачем почти дословно и нудно необходимо заучивать формулировки повесток дня одного за другим съездов партии, да еще досконально помнить даты их проведения. По ее мнению суть этих формулировок, особенно где-то пяти последних съездов, практически ничем не отличались один от другого, разнились только хитросплетением фраз, отражающих одно и то же содержание.
Пионерско-комсомольским романтизмом, вроде «Взвейтесь кострами синие ночи… и Орленок, орленок, взлети выше солнца»… она уже переболела в школе, отдав им дань в совсем юные годы. И все равно она никак не могла понять, зачем ей, хотя комсомолке еще со школы, нужно забивать голову идеологией. В то время, когда имеется много других, не в пример более интересных научных дисциплин, вроде той же географии, биологии и генетики, все еще называющейся просто селекцией, которые она с энтузиазмом постигала и имела по ним отличные оценки. То же относилось и к другим изучаемым на курсе предметам, и только этот идеологический, стал для нее камнем преткновения. Можно было только завидовать некоторым ее сокурсникам, которые по остальным предметам имели троечки с натяжкой, но вот на экзаменах по истории компартии могли часами рассказывать о партийных дискуссиях, правых и левых уклонах, сыпать историческими датами тех или иных конференций. Но даже эти речи, довольно сносно адаптированные к упрощенному восприятию, никак не могли найти отклик в ее сознании. Ну не могла она себя убедить в том, для чего ей, будущему специалисту по генетике, может помочь история возникновения партии большевиков, и о чем первые ее члены совещались где-то там за границами Российской Империи, как бы эту империю разрушить. Если выразиться упрощенно, не принимала ее душа этой науки.