Книга катастроф. Чудеса мира в восточных космографиях (Юрченко) - страница 33

Задача в том виде, как ее сформулировали физики, не имеет решения. Ведь даже если найти свидетельства об ураганах, наводнениях или вулканических извержениях в 1306 г., что могло бы послужить доказательством их связи с парадом планет?

Загадочные события происходили на границах исламского мира, в горах Кавказа. Свидетелями магического искусства горцев были многие, но рассказы о происшествиях записали только собиратели диковинок.

Путешественник Абу Хамид ал-Гарнати свои впечатления изложил не в форме путевых заметок, а возродил давний жанр «книги о диковинках», построив ее в виде произведения космографического характера. Родился он в Гранаде в 1080 г. В тридцать четыре года совершил первое путешествие в Египет, затем провел несколько лет в Багдаде, пользуясь покровительством вазира Йахйи ибн Хубайра. В 1130 г. он прибыл в Дербент. Эмир Дербента сообщил ему удивительную историю о кубачинцах, кавказском народе, занятом исключительно изготовлением оружия; отсюда их название — зирихгеран «выделыватели панцирей». В случае военной опасности они не вступали в открытое столкновение с врагом, а вызывали снежную бурю. И если погребальные обычаи кубачинцев находят параллели в ритуальной практике древних иранцев^>{21}, то колдовские способности их соплеменников, профессионально занятых погребениями, объяснению не поддаются.

«Недалеко от Дербента есть большая гора, у подножия которой — два селения; в них живет народность, которую называют зирихгаран, то есть бронники; они изготавливают всякое воинское снаряжение: кольчуги, и панцири, и шлемы, и мечи, и копья, и луки, и стрелы, и кинжалы, и всевозможные изделия из меди. Все их жены, и сыновья, и дочери, и рабы, и рабыни занимаются всеми этими ремеслами. И хотя нет у них пашен и садов, добра и денег у них больше, чем у других, потому что со всех сторон привозят к ним люди всякие блага. Нет у них религии, но они не платят джизью[18]. А когда умирает у них кто-нибудь, то если это был мужчина, то отдают его мужчинам, которые в подземных домах; они отсекают члены мертвого, и освобождают кости от мяса и мозга, и собирают его мясо, и кормят им черных воронов, стоя с луками и не давая другим птицам съесть хоть что-то из его мяса. А если это была женщина, то отдают ее мужчинам, которые под землей, они вынимают ее кости и кормят ее мясом коршунов, стоя со стрелами и не давая другим птицам приблизиться к ее мясу. И я спросил эмира исфахсалара Абд ал-Малика ибн Абу Бакра в Дербенте: “Как вы позволяете этому народу не принимать ислама и не платить ни джизью, ни харадж?''. Он сказал: “Они — печаль царей. Раз отдал мне приказ эмир Сайф-ад-дин Мухаммад ибн Халифа ас-Сулами, правитель Дербента, да помилует его Аллах (а я видел его, и он оказал мне почет, да воздаст ему Аллах благом), и вышел я в поход, собрав множество тюрков и других, и вышел эмир во главе дербентцев, и пришли народы с гор: лакзан, и филан, и другие. И было наше войско подобно морю. И направились мы к этим двум селениям, а у них нет ни крепостной стены, ни цитадели, они только заперли свои двери. А я был первым, кто вошел в одно из этих селений, и вот из-под земли вышла группа мужчин, на которых не было оружия, они стояли и указывали руками на горы, говоря на языке, который я не понимал, затем скрылись под землей. И обрушился на нас холодный ветер и такой сильный снег, что мы ничего не видели, а небо сыпало на нас снег и град. Мы повернули назад, и не знал ни я, ни другие, куда идти. И убивали мы друг друга из-за того, что налетала сильная лошадь на слабую, и та падала вместе со своим всадником, и люди шли по нему, и погибали и он и лошадь. И кто-то, не знаю кто, пробил мне стрелой левое плечо, и она вышла под мышкой, и я чуть не погиб; я крепился, пока мы удалились от них на несколько фарсахов и прекратился этот снег, и ветер, и град (а мы потеряли много народу из войска), тогда я вытащил стрелу из-под мышки и болел из-за нее еще четыре месяца. И не смогли мы взять с них ни одной лепешки и не убили из них ни одного”. Это не что иное, как колдовство этих самых людей, которые вынимают кости мертвецов и кладут их в мешки, — богатых и знатных — в мешки из золотой румийской парчи, а рабов и невольниц — в мешки из коленкора и тому подобной ткани. И подвешивая их в доме пишут на каждом мешке имя того, кто в нем. И это очень удивительно»