Ещё больший разгром постиг штабы и центры управления войсками. От штаба генерала Кристофера Малтби на острове Гонконг осталась только дымящаяся воронка, а резиденция Губернатора Янга превратилась в кучу строительного мусора. Собственно и штурма как такового не получилось. Парализованные уничтожением передовых частей и штаба обороны, остатки гарнизона сдались.
Дайса [162] Кендзобуро Хирикава сидел перед низеньким столиком, на котором стояли чайная чашка и ваза с одиноким стеблем тысячелистника. Дайса пребывал в раздумьях, и раздумья эти были тяжелы, точно гора Фудзи.
Бригада Кендзобуро, а вернее — то, что от нее осталось, занимала позиции между деревнями Махсю и Т’ангво. За спиной бригады Императорских войск больше не было, зато там был город Чинчанг — крупный транспортный узел Южного Китая и два моста через реку Хунгчу. А перед бригадой были целых три дивизии Гоминьдана. И они собирались наступать: разведка донесла, что к китайцам прибыли танки — два десятка британских «Виккерсов» и столько же итальянских «Фиат-Ансальдо». А в бригаде дайса осталось всего-то десять 47-мм противотанковых пушек и не больше двадцати тяжелых противотанковых ружей. Нет, конечно, танки пехота остановит — дух Ямато в его солдатах не угас, но потери, потери… Кем заменять погибших? Чем возмещать потерянное вооружение? А еще эти американские самолеты, чтоб их любили в аду западные демоны! Прилетают каждый день и сбрасывают бомбы. Пусть немного и малого калибра, но это тревожит солдат, наводит на ненужные мысли. Да и в постоянном напряжении человек находиться долго не может. Он начинает плохо спать, часто думать о доме. А солдату это ненужно, нельзя…
Завтра Гоминьдан пойдет в наступление. Ну, может быть, послезавтра. И после этого наступления Кендзобуро Хирикава будет вынужден просить подкреплений. Сколько уже времени говорят о том, что с Севера войска будут переброшены сюда, на Юг, но пока их все нет и нет. И подкреплений пока не будет. А у дайса приказ: не допустить прорыва китайских войск к Чинчангу. И если подкреплений не будет, то для него останется один выход: уйти, как подобает потомку старого самурайского рода, пятнадцать поколений подряд служивших Императорскому дому.
— Господин дайса, разрешите? — в штабную фанзу постучался молоденький сёи [163] Ётаро.
Кендзобуро кивнул и Ётаро вошел. Поклонился, поправил очки, вытянулся:
— Только что передали радиограмму: к нам выдвигается подкрепление.
— Да? — дайса с трудом сдержал радость в голосе. — И сколько?
Ему очень хотелось добавить: «Надеюсь, не меньше полка?», но Кендзобуро, хоть и с трудом, подавил в себе это желание и остался внешне невозмутимым.