В конце такой битвы победителем станет один дракон. Его поверженные соперники вернутся в пески греться и досадовать – или, возможно, сбегут в богатые дичью холмы, чтобы выместить свою досаду, убивая все живое без разбора. Победивший дракон взлетит, взмахивая крыльями, чтобы оказаться на одной высоте с кружащими и наблюдающими за боем самками и выбрать ту, которой будет добиваться. И тогда начнется уже совсем иная битва.
Горящие медные глаза Синтары были полуприкрыты, голова на длинной сильной шее высоко поднята, морда повернута к далекому солнцу. Она рефлекторно распахнула свои бесполезные синие крылья. В ней поднимались волны томления. Она чувствовала, как жажда спаривания нагревает чешую на ее горле и животе, ощутила запах желания, исходящий из желез под ее крыльями. Она открыла глаза и опустила голову, ощутив какое-то чувство, близкое к стыду. У подлинной королевы, достойной обрести пару, были бы сильные крылья, способные поднять ее над теми тучами, которые сейчас грозили облить Синтару дождем. В полете она распространила бы аромат своего мускуса и воспламенила страстью всех самцов, обитающих на многие мили вокруг. Но подлинная королева драконов не застряла бы здесь, на этом размокшем берегу, в обществе ни на что не годных нелетающих самцов и еще более бесполезных людей-хранителей.
Она ощутила мощный порыв ветра, который принес сильный запах дракона-самца, и едва успела сложить полураскрытые крылья.
Его когтистые лапы встретились с землей, и он неудержимо заскользил к Синтаре, едва успев остановиться так, чтобы не врезаться в нее. Она поднялась на задние лапы и выгнула свою блестящую голубую шею, стараясь выпрямиться в полный рост. Даже так Кало возвышался над ней. Она заметила, как его вращающиеся глаза вспыхнули радостью, когда он отметил, что она ему уступает. Этот крупный самец подрос и набрал мышцы и силу с того момента, как они прибыли в Кельсингру.
– Я летал еще дольше, – сообщил он ей, встряхивая широкими темно-синими крыльями, избавляя их от капель дождя и при этом обрызгивая ее. После этого он аккуратно их сложил и расправил по спине. – Мои крылья с каждым днем становятся все длиннее и сильнее. Скоро я снова стану Повелителем небес. А как насчет тебя, королева? Когда ты поднимешься в воздух?
– Когда соблаговолю, – ответила она и отвернулась. От него разило похотью: его целью была не необузданная свобода полета, а то, что могло во время этого полета произойти. Она не намерена была это даже рассматривать. – И я бы это полетом не назвала. Ты сбежал по склону холма и подпрыгнул. Планирование – это не полет.