Рэйн никогда не любил лифты. Он всегда предпочитал подниматься пешком, а не обрекать себя на тошнотворные подергивания и раскачивания, а также непредсказуемые рывки и остановки по время пути. Он сжал зубы, надеясь, что лифтер хорошо заботится о канате и блоках. Лефтрин и Скелли по большей части молчали. Лефтрин ежился под своим взятым взаймы плащом, а Скелли ухмылялась и вглядывалась в темноту, словно все мелочи вокруг ее завораживали. Внезапно Рэйна обрадовало то, что она вызвалась с ними пойти. Он подозревал, что Малте удастся узнать больше из разговора с этой девушкой, а не из ответов немногословного капитана.
Едва лифт успел остановиться, как он с радостью отстегнул защитную сетку.
– Нам сюда, – сказал он, как только они вышли из лифтовой корзины следом за ним. – Извините, что так темно. В Кассарике трудно арендовать жилье: город пока слишком молод, чтобы предлагать такие же гостиницы и таверны, как в Трехоге. Нам пришлось согласиться на единственное помещение, которое можно было снять временно. Осторожно с этими канатами. Они протянуты ниже, чем следовало бы. Через этот мост, потом пара оборотов вокруг ствола, еще мост – и мы на месте. И я благодарю вас за то, что пришли. От всей души.
Когда они, наконец, подошли к их снятому внаем домику и Рэйн увидел его темные окна, он молча нахмурился. Если Малта решила, что слишком сильно устала и легла спать, ему будет неловко из-за того, что он притащил сюда эту пару в такую непогоду. Однако хмурился он в основном из-за тревоги. Если Малта передумала их ждать и уснула, это означает, что она испытывала гораздо более сильную усталость, чем та, в которой готова была признаться, когда они ушли из здания Совета.
Он толкнул хлипкую дверь и вошел в неосвещенную комнату.
– Малта? – тихо сказал он в темноту. – Малта, я привел к тебе капитана Лефтрина…
Он оборвал фразу, ощутив, что комнаты пусты. Он никому не смог бы объяснить свои чувства. Он просто точно знал, что ее здесь нет, и что ее тут не было со времени их ухода. Он шагнул к столу и легонько провел пальцами по установленной в центре фигурке из джидзина. Металл Старших отозвался на его прикосновение, оживая, испуская призрачный свет – голубоватый, но яркий. Он поднял фигурку, освещая всю комнату. Малты нигде не было. Он похолодел и услышал, что говорит обманчиво спокойным голосом:
– Что-то случилось. Ее здесь нет – и непохоже, чтобы она сюда приходила.
Очаг для таких маленьких помещений представлял собой всего лишь глиняное блюдо. Он отыскал несколько угольков, которые еще тлели, раздул огонь и зажег обычный фонарь. Более сильное освещение только подтвердило то, что он и без того знал. Малта не пришла с Совета. Здесь все оставалось совершенно таким же, каким было, когда они закрывали за собой дверь.