Ее малыш – ее новорожденное дитя уже лежало у нее между ног. Он или она был теплым и влажным от вод. И он был неподвижен – ужасающе неподвижен и тих. Малта не шевелилась, делая неглубокие вдохи. Мужчины орали друг на друга, но ей не было до этого дела. Ей необходимо не двигаться и ничего не выдавать: и того, что ее ребенок родился и страшно уязвим, и того, что он может оказаться мертворожденным. Она понимала, что должна каким-то образом спасти их обоих: никто не придет к ним на помощь. Ее длинная просторная туника прикрывала ей колени, скрывала ее малыша. А ей необходимо затаиться и выжидать, не зная, жив ли ее ребенок – ждать, пока у нее не отойдет послед. Как только она будет отделена от ребенка, ей необходимо найти силы и способ напасть на этих мужчин и спасти от них свое дитя. Ее младенец ведет себя так тихо: ни хныканья, ни плача. Все ли с ним хорошо? Она даже не может на него посмотреть – пока не может. Она лежала, внезапно замерзнув после столь долгого напряжения всех сил – и их слова внезапно вновь вторглись в ее мысли.
– Ты говоришь о предательстве! – Бегасти был в ужасе и дико озирался, словно ожидая, что из стен выпрыгнут свидетели и станут его обвинять. – Ты готов рисковать жизнью моих родных ради своего безумного плана!
– Никакого риска нет, старый ты дурень! Это – наш единственный шанс. Драконы скрылись, нам до них не добраться! Думаешь, герцог учтет, что мы сделали все, что могли? Думаешь, он простит нам неудачу? Нет! Все заплатят за это болью и смертью. Он оставил нам единственный путь. Мы обманем его – и, возможно, нам и нашим наследникам удастся сбежать. Если у нас ничего не получится, то наши страдания будут точно такими же, как те, что нам придется выносить, если мы сейчас вернемся домой ни с чем! Это наш единственный выход. Удача привела ее к нам в руки! Нам нельзя упускать свой единственный шанс.
Они вдруг оба посмотрели на нее. Она сложилась пополам и издала долгий протяжный вопль.
– Найдите повитуху! – пропыхтела она. – Идите! Идите сейчас же. Приведите мне на помощь какую-нибудь женщину, или я умру!
Она задергалась и ощутила между ляжек теплое детское тельце. Теплый, он теплый! Значит, он должен быть живой! Тогда почему он такой неподвижный и тихий? Она не осмеливалась посмотреть на него, пока эти мужчины за ней наблюдают. Если они узнают, что он уже родился, они его у нее отнимут. И убьют его – если он еще жив.
Бегасти пожал плечами.
– Нам нужно придумать, как сохранить плоть и в чем ее перевозить. Уксус, наверное… и соль. Маринад ее сохранит и, может, придаст ей более убедительный вид. Думаю, нам больше всего подойдет небольшой бочонок – что-то, что скрывает содержимое.