– Ах, малыш! – воскликнула она тихим голосом, полным и вины, и страха. Колени у нее подогнулись, и она опустилась на пол, устроив ребенка у себя на коленях. – Я не знаю, как это делать. Я не понимаю, что делаю! – зарыдала она.
Нож лежал на полу рядом с ее коленом, но он был покрыт кровью калсидийца. Ей невыносимо было даже к нему прикоснуться, и уж тем более перерезать им пуповину. Она вспомнила про свои шаровары, по-прежнему лежавшие комом под туникой, и вытащила их. Уложив на них ребенка, она замотала его штанинами, вместе с пуповиной и последом.
– Все не так, все совершенно не так, – извинилась она перед младенцем. – Все должно было быть совершенно иначе, малыш. Прости!
Он вдруг закричал, словно соглашаясь с тем, что жизнь не должна была так с ним обращаться. Это был жуткий плач, одинокий и слабый, но Малта засмеялась, радуясь, что он способен издать хотя бы такой звук. Она не могла вспомнить, когда именно развязала свой плащ – но теперь он оказался на полу рядом с тем местом, где она рожала, и был залит двумя видами крови. Ее прекрасный плащ Старших! Придется удовлетвориться им.
Бегасти издал тихий долгий стон, заставив ее отступать, пока она не сжалась у самой стены. А потом он затих. Времени нет. Нет времени ни о чем думать. Второй мужчина скоро вернется, и нельзя допустить, чтобы он застал ее здесь. Было нелегко закутаться в плащ и завязать его, продолжая держать ребенка, но она не желала выпускать его из рук. Открыв дверь, она проковыляла в небольшую гостиную, через которую проходила вечером. Стояла глубокая ночь, в комнате было пусто. Она не слышала никаких звуков ни от шлюх, ни от их клиентов. Она была измучена, и все мышцы ее тела казались перетруженными. По ее ногам медленно текла кровь. Сколько она сможет пройти в таком состоянии?
Начать колотить в одну из дверей борделя? Потребовать помощи? Нет. Она не может доверять никому из тех, кто осознанно дал в Дождевых чащобах приют калсидийцам. Даже если бы здесь с сочувствием отнеслись к женщине, оказавшейся в столь отчаянном положении, после возвращения Ариха они скорее всего уступят ему из страха или ради денег.
Она прошла через комнату и вынесла своего новорожденного сына в грозовую ночь.
* * *
Двадцать шестой день месяца Перемен – седьмой год Вольного союза торговцев
От Рейала, исполняющего обязанности смотрителя голубятни в Удачном, – Детози, смотрительнице голубятни в Трехоге
Дорогие Детози и Эрек!
Как странно отправлять вам это письмо кораблем, а не голубем! Однако гильдия почти полностью запретила посылать птиц, пока с заражением не удастся справиться. Тех, что еще могут летать, берегут для самых срочных посланий. До меня дошел слух, что в Джамелии закупили новых голубей, но даже если их действительно привезут, много месяцев уйдет на то, чтобы создать пары для разведения и научить их возвращаться домой сюда, а не в Джамелию. И мне не верится, что завезенные птицы смогут сравниться с теми, которых мы здесь разводили по начатой Эреком программе. Меня страшно удручает гибель наших птиц – не только как производителей потомства, но и как маленьких крылатых друзей. В голубятнях, которые мне доверены, осталось всего две пары быстрых птиц. Я изолировал их как пары и не разрешаю другим смотрителям их кормить и поить или чистить их клетки. Как только они высидят отложенные яйца и птенцы оперятся, я унесу их и буду выкармливать вручную, в надежде спасти от заразы как можно больше быстрых голубей. Надеюсь, вам удалось спасти хоть часть лучших птиц, поскольку мне хотелось бы скрещивать их очень осторожно.