На этом расстоянии невозможно было понять, продолжает ли гореть свет хотя бы в некоторых окнах. Это станет ясно с приближением ночи. Она подозревала, что это явление окажется недолговечным. Магия Старших сохранялась многие десятки лет, однако чаще всего истощалась после финального краткого проявления чуда. Ей было крайне досадно, что все произошло именно тогда, когда ее не было рядом и она не могла наблюдать все лично. С немалыми сожалениями она зарегистрировала это событие вне какой бы то ни было хронологической последовательности, потому что ей пришлось писать на обратной стороне наброска, передававшего рисунок гобелена Старших – наброска, который она сделала, еще когда жила в Удачном. В последнее время из-за отсутствия бумаги для записей она вынуждена была просматривать свои более ранние документы в поисках таких, где были бы широкие поля или чистая оборотная сторона. Ей было крайне неприятно это делать, но вчера вечером она окончательно с этим смирилась. Она не может откладывать свое исследование города до возвращения Лефтрина.
Элис уже сгорала от нетерпения, желая поскорее вернуться к работе. Она решила, что как только Хеби привезет Рапскаля обратно, она поговорит с ним открыто и потребует, чтобы он полностью отчитался в своих поступках. Ей хотелось надеяться, что он не причинил непоправимого ущерба хрупким древностям, но в глубине души приготовилась услышать о всевозможных глупостях и разрушениях. Паренек упорно пропитывается воспоминаниями из камня. Если он не прекратит этого делать, то скоро превратится в мечтательную тень себя самого, полностью забыв об этом мире и сегодняшнем дне. Он лишится собственной жизни, разделяя призрачную жизнь Старших, живших много веков назад.
Можно было подумать, что ее собственные мысли призвали дракона: она увидела алую драконицу, летящую над рекой. На секунду ее гнев рассеялся, и она застыла, потрясенная зрелищем. Клочья тумана то свивались, то открывали великолепное создание. Казалось, Хеби летит увереннее, чем прежде: похоже, самостоятельная охота шла ей на пользу. А потом, когда драконица заложила вираж и повернула обратно к дальнему берегу, взгляд Элис зацепился за еще какое-то движение в небе.
Она присмотрелась, протерла глаза обоими кулаками – и посмотрела снова. Неужели над рекой летит синяя птица? Нет! Глаза ее не обманывают. Над городом летает еще кто-то. Далекий силуэт повернул, широко раскинув крылья – и превратился в летящего синего дракона. Это явно была Синтара!
Потрясение, вызванное новообретенной способностью драконицы, боролось с трепетом, вызванным ее красотой. В свете солнца она сверкала, словно оправленные в серебро сапфиры.