— Только сделай мне это все тихо и без шумихи. А то, знаю я вас, только волю дай, такой тарарам поднимете, не то, что по всей Москве, в Зимбабве известно будет. А мне тут потом, понимаешь, ответ держать, что тут у нас за ядерные приготовления. Уловил мою мысль?
— Сделаем в лучшем виде.
— Это хорошо, если в лучшем виде. На все тебе три дня. Есть вопросы?
— Маловато… — начал, было, Банников.
— Что ты такое говоришь! Это тебе что, грибы в подмосковных лесах? Три дня за глаза хватит. — Возмущенно сдвинул брови Президент, прикидывая, не использовать ли ему своего фаворита в качестве громоотвода.
— Есть! — понимая, что дело нечисто, вытянулся тот.
— Да ты не козыряй, не на параде. Через три дня доложишь. И еще, — словно вспоминая что-то, бросает он вдогонку генералу, спешащему выполнить поставленное перед ним задание. — Собери-ка мне сотрудников, курирующих внутреннюю безопасность министерств.
Генерал Банников верил в свою счастливую звезду. В награду за непоколебимую верность это неизвестное астрономам космическое светило дарило своему подопечному яркие отблески в виде звезд на погоны и высоких правительственных наград. Золотая звездочка героя, красовавшаяся на широкой груди Тимофея Прокофьевича, была ярким примером небесного заступничества, не иначе.
Как бы там ни было, неведомое светило, казалось, всерьез занималось карьерой своего фаворита. Думал ли когда-нибудь он, сын скромного участкового милиционера из Нижнего Тагила, в детских своих мечтах видевший себя аж целым начальником РОВД в столичном Свердловске, что пройдет не так уж много лет и, устав от напряженного трудового дня, генерал-лейтенант секретной службы и личный друг-советник Самого, Тимофей Прокофьевич Банников, будет вальяжно покидать овеянное удивительными легендами и устрашающими мифами помпезное здание на Лубянской площади имени Дзержинского, чтобы прогуляться по вечерней Москве, ощущаемой им ныне едва ли не собственным имением, и откушать перед возвращением домой лососины по-царски в воспетом старорежимными писателями «Славянском базаре». Однако, несмотря на представительность и невесть откуда взявшийся светский лоск, порою он чувствовал себя крайне неуверенно, и оттого неуютно. Из всех качеств, долженствующих быть у одного из первых лиц некогда могущественнейшей из мировых спецслужб, генерал Банников в полной мере обладал только двумя. Он был въедлив, подобно бультерьеру, готов был вцепиться в намеченную жертву, и не размыкать смертельных челюстей до полного издыхания последней, а кроме того, с детских лет будущий тайный советник имел великолепную память на людей и все, что с ними связано.