— Но боеголовки все еще не найдены, — прервал его рапорт Президент, недовольно хмурясь. — Все, о чем вы мне только что рассказывали, я уже слышал многократно. Меня интересует конкретный результат.
— Увы, — развел руками Баринцев, — понимая, что проще найти иголку на колхозном сеновале, чем три боеголовки в недрах штормящего Черного моря, тем более, в сероводородном слое.
— Вот что, Юрий Юрьевич, — немного помолчав, произнес Президент. — Я прекрасно понимаю ваши трудности. Уверен, что все, что вы делаете, вы делаете правильно. Но если взрыв все-таки произойдет, никто не станет спрашивать, как мне, вам, или вон Иван Михалычу было трудно. Спросят, почему мы с вами не предотвратили этот взрыв.
Кочубеев отвернулся, чтобы скрыть горькую усмешку. “Если взрыв, не дай бог, произойдет, — подумал он, никто уже никого спрашивать не будет. Других забот будет выше крыши”.
— Поэтому я считаю возможным в экстренном порядке начать подготовку секретной операции, которую требуют от нас террористы.
— Нанести удар по Золотому треугольнику? — Недоуменно переспросил Кочубеев, посвященный в суть требований.
— Именно так, — четко произнес Президент. — Операцию я планирую назвать: ”Гнев Посейдона”. Завтра вечером жду вас с вашими соображениями на этот счет. Всё. Все свободны.
Женечка сидела на кухне, хмуро глядя на закипающий чайник.
— Что, прогнали? — Спросил её вошедший Ривейрас.
— Угу, — печально вздохнула она. — Не доверяют.
— Ничего, — Ривейрас, сам, не ожидая от себя подобной прыти, поднял руку и погладил её по голове. Каштановые волосы действительно оказались на редкость мягкими и пушистыми. — Контора здесь такая. Ты думаешь, это Миша лично тебя так притесняет? Забудь. Можешь мне поверить, он к тебе очень тепло относится. Просто у нас есть такой принцип — дозирование информации. Формулировать можно по разному: каждый должен знать ровно столько, сколько необходимо для успешного ведения дела, или, что позволено Юпитеру… А уж совсем на бытовом уровне: меньше знаешь — крепче спишь.
— Да, я все понимаю, — вздохнула новая сотрудница, — но все равно, обидно. Как я могу доказать, что я “свой”?
— А ты никак не доказывай. Ты что думаешь, мы с Мишей допустили бы тебя к работе, если бы не убедились в твоей пригодности к ней?
— Как убедились? — Удивилась девушка.
— По массе самых разнообразных признаков. По манере говорить, жестикулировать, что называется — по глазам. Но, видишь ли, от пригодности к работе до возможности работать, как писал один известный разведчик, дистанция огромного размера.