Муталюд исчез. Великан по-прежнему сидел и рисовал. Больше никого во дворе не было.
Панголин приблизился к другой постройке – внутри ничего интересного, обычный деревенский сарай. Проплыл мимо притихшего курятника к запертой калитке в частоколе. Полукруг, вытоптанный людоедом, почти вплотную подходил к ней. Грэм улыбнулся, представив, как великан, рыча и брызгая слюной, размахивает лапищами, стараясь ухватить вошедшего. Снаружи на цепи спала сторожевая собака. Облетев еще раз вокруг всех зданий, охотник заглянул в сарай и курятник: хотелось найти того муталюда, встреча с которым так взволновала. Влетел в дом. Но тут же почувствовал напряжение – мир резко поплыл и стал меняться, в ушах загудело, затрещало, и панголин проснулся.
В памяти всплыла встреча с волклаком, но разглядеть его как следует не получилось, и перед глазами стояла только неясная темная фигура. Грэм сел скрестив ноги, и погрузился в воспоминания.
В этой позе его застал рассвет. Сквозь невидимые ранее окна-бойницы, узкими полосками, уходящими к потолку, пробивались тоненькие лучи солнца, а мерно летающая в воздухе пыль наполняла их жизнью. Куски рваной паутины чуть раскачивались от легкого движения воздуха. Соседи буднично галдели.
Уже привычные звуки мутантов разом стихли, и только шорох напряженных дыханий нарушал тишину. Скрежетнуло сердце замка – дверь резко открылась, впустив больше света. Грэм тут же прилип к решетке. В комнату вошел невысокий коренастый волколак, неся в одной руке тяжелое ведро, в другой он вертел нож – стальное лезвие, словно сверкающая змейка, ползала по когтистой лапе. Тот самый волколак! Он остановился возле первой клетки, достал комок чего-то серого и просунул сквозь железные прутья. Затем бросил кусок сырого мяса. Оживление нарастало. Послышалось нервное топтание десятков лап. Тоже самое муталюд проделал возле остальных решеток. Подойдя к панголину, остановился, поставил ведро, сунул в него лапу и замер, рассматривая пленника.
Это был гибрид волка и человека. Но его моторика была лучше, чем у любого муталюда. «У некоторых людей руки работают хуже, чем у него!» – подумал Грэм. Было в нем что-то неуловимо-знакомое. Взгляд? Глаза, казалось, смеялись, но звериный оскал не походил на улыбку.
Волколак вытянул морду и принюхался. Приоткрыл пасть, и почти не двигая нижней челюстью медленно, выговаривая каждый слог, произнес:
- Пан-го-лин.
Глаза сузились, а кончик серого хвоста тихонько заиграл.
- Ты меня знаешь? – удивился охотник.
- Да… Я тебя знаю, – покачал головой муталюд. - Ты… тыыы… Гр… Гр…