— Но ведь когда вы начнете добывать глину, что станет с этим красивым ущельем, — с ужасом воскликнула Саксон.
— Ничего, пострадает только холм. Дорога пройдет с той стороны. Отсюда до забоя Шэвона не больше полумили. Я проложу дорогу и надбавлю цену за перевозку; или пусть завод сам строит дорогу, а я буду возить им глину за те же деньги, что и теперь. И с первой же минуты буду получать двадцать центов чистого дохода за ярд. Но придется подкупить еще лошадей, — этих не хватит.
Взявшись за руки, они уселись у водоема и принялись обсуждать все подробности своего открытия.
— Знаешь что, Саксон, — сказал Билл после недолгого молчания, — спой-ка мне «Когда кончится жатва», ладно?
Прослушав песню до конца, он сказал:
— Первый раз ты ее спела мне в поезде, когда мы возвращались домой после гулянья.
— Да, это было в день нашего знакомства, — вставила она. — А какое я на тебя тогда произвела впечатление?
— Да такое же, как и теперь, — что ты создана для меня. Я это решил сразу, с первого же вальса. А ты?
— А я все старалась отгадать — еще до первого вальса, с той минуты, как нас познакомили и ты пожал мне руку, — я все спрашивала себя: неужели это он? Этими самыми словами: неужели это он?
— Выходит, я тебе понравился? — спросил он.
— Да, понравился, а мои глаза меня никогда не обманывают.
— Слушай, — Билл перевел разговор на другую тему, — зимой, когда у нас все будет налажено и пущено в ход, отчего бы нам не махнуть в Кармел? С овощами зимой тихо, а вместо себя я могу оставить помощника.
Но Саксон не пришла в восторг; и это удивило его.
— Ты не хочешь? — поспешно спросил он.
Опустив глаза и запинаясь, Саксон ответила:
— Вчера я сделала одну вещь, не спросив твоего согласия, Билл.
Он молча ждал.
— Я написала Тому, — добавила она виновато.
Он ждал, сам не зная чего.
— Я просила его прислать мой старый комод — помнишь, комод моей матери, мы его поставили к ним перед уходом из Окленда.
— Уф! — вздохнул с облегчением Билл. — Что же тут особенного? Комод нам всегда пригодится, верно? А расходы по доставке нас не разорят, верно ведь?
— Ты мой дорогой дуралей, Билл, — вот что! Разве ты не помнишь, что было в комоде?
Он покачал головой; и она прибавила чуть слышно, будто вздохнув:
— Все, что нужно… ребенку…
— Правда? — воскликнул он.
— Да.
— Ты уверена? Она кивнула, и щеки ее вспыхнули.
— Я так желал этого, Саксон! Больше всего на свете! Я много думал об этом с тех пор, как мы попали сюда, — продолжал он срывающимся голосом; и она впервые увидела слезы на его глазах. — Но после всех безобразий, которые я натворил, и всех неприятностей, я… я не смел просить тебя или хоть словом обмолвиться на этот счет… Но я хотел… я так хотел этого!.. Как я люблю тебя сейчас!..