— Здорово! — сказал Билл. — Великолепно! Дай лапку. Посмотри, как хорошо получилось.
Он продолжал тереть ее руку о свою щеку. Вдруг Саксон издала легкое восклицание, притянула его к себе и стала огорченно рассматривать его лицо.
— Да она совсем не бреет.
— В общем, надувательство! Твоя бритва режет кожу, но не волос. Я все-таки предпочитаю парикмахера.
Но Саксон стояла на своем:
— Ты еще недостаточно приспособился. Ты ее слишком подвинтил. Дай я попробую. Вот так! Не очень сильно и не очень слабо. Теперь намылься еще раз, и попробуем.
На этот раз было слышно, как бритва соскабливает волос.
— Ну как? — спросила она с тревогой.
— Рвет… ой! рвет… волосы, — рычал Билл, делая гримасы. — Да… рвет… тянет, ой!.. Как черт!
— Ну, ну, продолжай, — подбадривала его Саксон. — Не сдавайся! Будь смел, как охотник за скальпами, как последний могикан… Помнишь, что сказал Берт?
Через четверть часа он вымыл и вытер лицо и облегченно вздохнул.
— Конечно, так можно в конце концов побриться, но я не очень стою за этот способ. Он всю душу из меня вымотал.
Вдруг он застонал, сделав новое открытие.
— Что еще стряслось? — спросила она.
— А затылок-то? Ну как же я буду брить затылок? Уж за этим-то придется идти к парикмахеру.
На лице Саксон появилось огорченное выражение, но лишь на миг. Она взяла в руки кисточку.
— Сядь, Билли!
— Как? Ты хочешь сама? — спросил он возмущенно.
— Ну да! Если это может сделать парикмахер, то могу и я.
Билл ворчал и охал, он чувствовал себя униженным, но все же ему пришлось уступить.
— Видишь, как чисто, — сказала она. — Ничего нет легче. А кроме того, двадцать шесть долларов в год останутся в кармане. Ты на них купишь и колыбель, и коляску, и пеленки, и кучу всяких мелочей. А теперь потерпи еще немного. — Она обмыла и вытерла ему затылок, затем припудрила. — Теперь ты чист и мил, как настоящий младенец, мальчик Билли!
Несмотря на его недовольство, долгий поцелуй в шею, которым она неожиданно наградила его, был ему очень приятен.
Хотя Билл и клялся, что он больше в руки не возьмет этой чертовой бритвы, через два дня он все же разрешил Саксон помогать ему и еще раз попробовал.
На этот раз дело пошло гораздо лучше.
— В общем, не так уж плохо, — снисходительно заметил он. — Я начинаю привыкать. Все дело в том, как ее отрегулировать. Тогда можно сбривать волосы дочиста и все-таки не порезаться. У парикмахера это не выходит, он нет-нет да и порежет меня.
Третий сеанс удался на славу, и оба были на верху блаженства, когда Саксон поднесла ему бутылку квасцов. Он стал убежденным сторонником безопасных бритв, не мог дождаться прихода Берта, сам понес ему показывать приобретение своей жены и продемонстрировал способ употребления.