За спиной хрустнула ветка. „Ещё!“ — ударило в воспалённый мозг. Малун резко обернулся — с высокой лиственницы спускался Закун. Он подходил медленно, будто шёл на казнь. На его лице — виноватость и покорность.
Первое желание было — дать пощёчину. „К чему?“ — уже спокойно подумал Малун и, повернувшись к нему спиной, устало сел на оскаленную, но уже ничем не угрожающую ему голову зверя.
Медведица оказалась крупной.
Хозяином добычи, как ожидалось, должен быть Закун, представитель рода ахмалк — тестей. Но Малун разрезал медведицу на множество кусков и, это видели все, не спросясь Закуна, роздал односельчанам. Люди благодарили охотника. Говорили, что он настоящий нивх — он не забывает народные обычаи. Благодарили охотника и непонимающе шептались между собой…
А шкура… Она на другой же день висела, прибитая к стене дома Закуна с полуденной стороны. Так велит обычай.
Мужчины пригласили Малуна на новую охоту.
Охота была назначена на утро следующего дня. Малун всю ночь не спал. Ворочался с боку на бок, сбил всё бельё. Его замучил непонятный доселе пот. Каждый раз, когда он, измученный, впадал в полудрему, на него неслась разъярённая медведица. Огромная голова втянута в широкие, круто налитые мышцами плечи, лапы с длинными растопыренными когтями выброшены далеко вперёд. Жёлтые клыки. Жёлтая пена.
Утром, в назначенный час, охотники зашли за Малуном. Но он не пошёл с ними. Сказал: срочно нужен в школе.
В тот же день Малун покинул Тул-во.