Линн подобрала юбки и решительно зашагала в обратном направлении.
Спустя почти час -- судя по солнцу -- бесцельных блужданий она уныло признала, что не в состоянии отыскать дорогу. И хотя выбрести из трущоб все-таки удалось, окружавшая ее пышная зелень и чистый, лишенный городских запахов воздух наводили на мысль, что все это время она не приближалась к центральной площади, а удалялась от нее. Вокруг было красиво, тихо и безлюдно, и это отчасти примиряло Линн со сложившимся положением. Отчасти. Н-да. Лорисса ее убьет, это как пить дать. Сначала нахлобучку устроит, а потом выгонит и убьет. Впрочем, нахлобучку и убиение Линн готова была стерпеть, лишь бы колдунья оставила ее при себе.
Спросить дорогу тут точно не у кого -- не ломиться же вон в тот премилый особнячок, как распоследней дурехе. А с другой стороны, почему бы и нет, не погонят же ее поганой метлой, ведь вид у нее вполне благопристойный, хоть и слегка запыленный. Но только не сию секунду, она так устала от этих вынужденных прогулок на свежем воздухе, страшно полезных для здоровья, по уверениям Лориссы, будь они неладны... Линн развязала тесемки плаща и расстелила его на траве у крошечного прудика с редкой камышовой порослью. Волосы сильно растрепались и местами слиплись от пота, так что Линн, усевшись на расстеленный плащ, первым делом сдернула с кончика косы голубую ленту и принялась проворно распутывать рыжие пушистые прядки. Негоже быть такой лахудрой, строго выговорила она себе и рассмеялась.
-- Я встретил деву на лугу, она мне шла навстречу с гор...
Внезапно раздавшийся позади мужской голос был тихим, мягким и очень приятным, но он все равно заставил ее испуганно вскочить, уронив ленту и оскользаясь на плаще. Мужчина поднял злосчастную полоску голубого шелка, с поклоном подал ей и улыбнулся -- так же тихо и мягко. Сконфуженная Линн немедленно ляпнула:
-- Но тут ведь нет никаких гор!
-- Это строки из одного старого стихотворения, -- пояснил он, незаметно завладевая ее рукой и поднося ее к губам. -- Они удивительно подходят вам, моя прекрасная дева...
Теперь, когда они стояли друг против друга, у Линн возникли определенные сомнения относительно того, кого тут на самом деле следовало назвать прекрасным. Аристократическое лицо ее нового знакомого поражало совершенством линий, золотисто-зеленые глаза казались пронизанными солнечными лучами, волне длинных каштановых волос позавидовала бы любая красавица, и, что окончательно добило девушку, он был эльфом. Северным эльфом из загадочных Лесов к востоку от графств. И этот самый эльф сейчас глазел на нее чуть ли не влюбленным... ну ладно, просто очарованным взором! Линн вспыхнула как свечка и машинально прикрылась руками, хотя в этом не было совершенно никакой нужды, ведь вырез ее летнего платья отличался приличествующей скромностью. Проклятье, можно ли выставить себя большей дурой?! Можно, мрачно решила Линн, чувствуя, как ее одолевает стыд за практичное, но унылое миткалевое платье, которое рядом с его неброским и изысканным одеянием, выдержанным в зеленых и серых тонах, выглядело совсем убого. Вот так всегда, подумала девушка, заставляя себя опустить руки и хотя бы вежливо приподнять уголки губ. Когда на тебя -- впервые в жизни -- заглядывается красавец-эльф, ты непременно оказываешься одетой лешак знает во что и к тому же растрепа растрепой. Хотя ему, кажется, все равно -- вон как зубами в улыбке сверкает... И пора кончать эту глупую игру в гляделки, иначе она, не ровен час, растает, и как бы дело не дошло до чего-нибудь недостойного и неподобающего... Линн набралась смелости... потом набрала в легкие воздуха -- и выпалила: