- Она бесценна, - очень серьезно ответил ему сын, и, обхватив меня за талию, повел оттуда.
- Не бойся ничего, родная, - шептал он по пути. - Это дурацкая ошибка, и он знает, что виноват. Тебе больше ничего не грозит.
- Это не он виноват, а я. Из-за моей глупости твой... отец потерял кучу денег. Его авторитет в глазах клиентов пошатнулся.
- Не волнуйся об этом, его фирма найдет, как выкрутиться. Ащеулов - это акула в бизнесе.
- Он так легко согласился...
Артур расхохотался, крепко обняв меня обеими руками.
- Ты стала связующим звеном между отцом и сыном!
- Как это понимать?
- Твои брови очень красиво хмурятся... - тихо сказал он, а потом поцеловал в лоб.
- Не отвлекайся! Объясни мне, Асарин!
- Ненавижу, когда ты обращаешься ко мне по фамилии, как вредная старая училка! - улыбнулся он, но не смог уйти от разговора на сложную тему. - Пойдем, покажу кое-что.
Он повел меня коридорами и лестницами в... оранжерею. Столько красоты в наших суровых краях я не видала даже летом, даже в лесу или на полянах. Видимо, переживания и страх сменились восторгом и радостью, потому что я заметила, что Артур... любуется мною. Я перебегала от одного цветка к другому, а потом осталась у алых ароматных роз, беспрестанно вдыхая их сладкую свежесть.
- Нравится?
- О... - только и смогла я ответить, легко касаясь бархатных лепестков одной из роз.
- Она - твоя.
- Нет-нет, жаль срывать такую красоту.
- Я имею в виду оранжерею. Дарю ее тебе.
Сначала я засмеялась этой шутке, а потом недоверчиво взглянула в абсолютно серьезное лицо моего, в общем-то, студента.
- Это мой дом, все - мое. Было. А теперь - наше. С этого момента оранжерея - твоя личная.
- Решил не мелочиться букетиками? - натянутым голосом спросила я.
- Будут и букетики... Хочешь еще чего-то?
- Прекрати, ты ведь знаешь, что я ничего не понимаю.
- Тогда давай поговорим о древних славянах. Это вернет тебя в тонус, - продолжал шутить мой парень, уже давно смекнувший, что я не могу устоять перед его юмором. Заметив мою скрываемую улыбку, он повел меня вглубь оранжереи, где стоял фонтан. Мы долго смотрели, как течет вода, почти дремля под мягкое журчание. А потом он произнес:
- Ты была одинока.
Он подставил ладони под прохладную струю и протер лицо. Мне хотелось знать, как он догадался. Может, выдало печальное лицо, или слишком сильная увлеченность своей работой. Или отсутствие личных звонков на парах и отступлений от темы лекций на истории из личной жизни, как часто бывает с некоторыми преподавателями...