— Передайте королю, чтобы он немедленно отнял оружие у окружающих его бунтовщиков. Иначе штыки свободных испанцев пробьют себе путь до самой королевской спальни!
В азарте борьбы гвардейцы отказались вести далее начавшиеся было переговоры об их разоружении и сдаче. Сражение возобновилось с удвоенной яростью.
Положение осажденных вскоре стало безнадежным. Части из них удалось отчаянным броском прорваться сквозь кольцо осады. Они кинулись в сторону поля Каса дель Кампо. Здесь солдаты конституции настигли гвардейцев и дали им примерный урок. Поле густо покрылось телами убитых.
А тем временем вооруженные мадридцы с боем прошли за дворцовую ограду, пробились в самый дворец и уже поднимались, стреляя, по парадной лестнице. Еще минута — и король пал бы от руки возмущенного народа.
И тут случилось нечто, трудно понятное для нас, но весьма типичное для буржуазных революционеров начала прошлого века. Узнав об угрожавшей Фердинанду расправе, Риэго, сражавшийся на Каса дель Кампо, галопом помчался во дворец во главе конного отряда. Он поспел как раз вовремя, чтобы установить в дворцовых покоях тройную цепь своих людей и таким образом задержать нападающих.
— Граждане Мадрида, я не позволю посягнуть на жизнь короля!
Против воли Риэго мадридцы не пойдут…
Рафаэль с обнаженной шпагой устремляется в анфиладу пышных зал. В одной из них, куда он вбежал наугад, разыгрывается сцена, совсем уж лишенная царственного величия. Завидев страшного революционера, королева и дон Карлос с пронзительными воплями бросаются к портьерам, ища за ними спасения. А его величество, всхлипывая, старается заползти под низкое кресло.
— Государь, — кричит Риэго, отвернувшись от жалкого зрелища, — ваша жизнь вне опасности! — И бежит дальше.
Внутри' дворцовой ограды еще бьются за короля кучки гвардейцев. На одном из балконов показывается Фердинанд. Он мечется, размахивает руками:
— Так их, так их! Бейте проклятых гвардейцев!.. Всех до одного!
* * *
Де ла Роса был уличен в попытке сговора с контрреволюционными мятежниками. Фердинанду пришлось уволить его в отставку и поручить формирование нового кабинета Лопес-Баньосу, одному из вождей восстания на острове Леон. Баньос взял себе портфель военного министра и привлек в правительство своих ближайших политических друзей. Первым министром нового кабинета стал Эваристо Сан-Мигель, один из вождей восторженных.
Внутренний смысл этого события заключался в том, что радикальное крыло либералов, совершившее революцию 1820 года, получило, наконец, в свои руки кормило правления.
Первой заботой нового кабинета стало назначение своих единомышленников на важнейшие государственные посты. Это создало напряженные отношения между восторженными и комунеросами, также принимавшими активное участие в подавлении бунта гвардейцев. Особенно остро столкнулись интересы этих двух политических групп при распределении командных должностей в армии. Среди комунеросов было много видных военных.