— Вы здесь держите на «губе» олимпийского чемпиона. Капитан Мушаков же так вообще неоднократный чемпион Олимпийских игр и мира. Им гордится вся страна и, конечно, армия и её командующие. Его знают все, и эти все его уважают. Министр обороны с ним за руку здоровается. Он сюда специально прилетел, не ставя никого в известность, чтобы собственноручно наказать нарушителя воинской дисциплины.
Старлей гонор поубавил, проникся значимостью столичного визитера. Заглядываем в камеру к «сидельцу».
Освободители! — Радостно заорал заросший щетиной Бари. — Не могли раньше подсуетиться?
Мушаков от злости аж заматерился. Но что-то действительно делать нужно. И давай я старлея уламывать:
— Поехали в «Айну». Ну что здесь сидеть…
Ресторанчик «Айна» по тем временам числился этаким Лас-Вегасом нашего любимого Города. Завсегдатаи-посетители — от бандитов, карточных шулеров до подпольных дельцов. Партийно-советская номенклатура обходила его стороной, но айновскому застольному изобилию издалека завидовала. Шашлычок, коньяк, хорошая водка, бутылочное чешское пиво, само собой разумеется, «телки» и вытекающие с ними последствия.
Так вот, старлей «сопротивлялся» такому несоциалистическому соблазну недолго. Потом махнул рукой:
— Ладно, никого в комендатуре из проверяющих нет. Поехали.
— Давай и Бари прихватим. Он уже от баланды совсем тощий стал. Спортсмену, тем более хоккеисту, это очень вредно.
— Да вы чо? Ему ещё 10 суток париться. Ни за что!
— Так ведь на часок. Потом привезем вас назад целыми и невредимыми.
Еле-еле уговорили. Приехали в «Айну». И понеслось! Салатики холодные и горячие. Рыба красная, икра черная. Я старлея лично опекаю. Он под хорошую закусь стопку за стопкой опрокидывает. Мы же зубы ему заговариваем тостами: «За армию!», «За офицеров!», «За стойкость!» Да мало ли что плели в экстазе, а водочки-то подливаю, подлипаю. Когда глазки у него сошлись на переносице, говорим, что нужно ехать в аэропорт, Бари провожать. Он недоуменно покачал головой и согласился. Но только — с «телкой».
«Да милый ты мой! Мы тебе хоть троих отрядим»…
В аэропорту, как тогда везде и было, очереди, скандалы, шум, гам. Дошли до командира экипажа и начальника смены. Еле-еле уговорили. Сами же, боясь, что Барькин страж очухается, всё его водочкой «подпитываем»…
В общем, запихнули в отлетающий самолет на Столицу и Алехандрова, и Мушакова. Хорошо запомнил, как в «Айне» Мушаков попытался наезжать на Бари. А тот, сметая еду с тарелок, только приговаривал:
— Молчи, толстый. Это я играю, а ты всё к бортам прижимаешься… Молчи!