На Вульфа этот страстный монолог не произвел впечатления, как, впрочем, и на меня. Директор-распорядитель КЗГП произнес в своей жизни сотни речей перед сотнями аудиторий, у него была хорошо «набита» рука, чтобы говорить вещи вроде: «Это сущая правда, если я вообще когда-либо говорил ее». В общем, он вел себя так, как должен был вести себя человек его положения, хотя и признаю, что он делал это лучше многих других, которых мне приходилось слышать.
— Превосходно, — резюмировал Вульф. — Хорошие речи приятно слушать. Относительно того, что я ошибаюсь, на этот вопрос могут ответить только факты. Вы позволите пригласить сюда мистера Фэйзона?
— Конечно. — Хенчи оперся о подлокотники, желая подняться с места. — Да, я еще хотел упомянуть об алиби. Естественно, я спрашивал их об алиби. Ни у одного из них нет бесспорного алиби. Мистер Остер мог бы вам это сказать, но он был несколько возбужден.
— Мне нравится ваш словарь, — кивнул Вульф. — «Возбужден». Это именно так.
Я находился у двери в приемную и распахнул ее, когда подошел Хенчи. До моего слуха донесся голос Остера. Адвокат не умолкал ни на секунду, так что Хенчи пришлось поманить Фэйзона рукой; вскоре казначей КЗГП занял кресло, в котором только что сидел его начальник.
Вульф хмуро глядел на него, и не удивительно. О чем еще его расспрашивать? Улыбка стерлась с лица Кэсса Фэйзона, и казалось сомнительным, что она когда-нибудь появится вновь.
— Без всяких предисловий, мистер Фэйзон, — заговорил Вульф. — Мистер Остер уже описал вам ситуацию. Это мистер Хенчи послал к вам мистера Воуна?
— Совершенно верно, — кивнул Фэйзон.
— В вашу комнату?
— Да.
— Вы были с ним наедине?
— Да.
— Вы встречались с ним до этого?
— Нет. Никто из нас до этого не видел его.
— Как долго пробыл он в вашей комнате?
— Не больше трех-четырех минут. Я не обратил внимания на время. Возможно, пять.
— Что было сказано между вами?
— Он нам все время говорил одно и то же. Хотел узнать, насколько интимными были отношения мисс Брук с мистером Уипплом. Все мы отвечали ему одно и то же: что не знаем. Он сказал, что кто-нибудь должен знать. Он был очень взволнован. Я направил его к мистеру Юингу.
Губы Вульфа были крепко сжаты. Он обернулся ко мне.
— Это похоже на фарс.
— Да, сэр. Они два часа обсуждали все это мистером Хенчи.
Идя к двери, я подумал, что при сложившихся обстоятельствах могу доставить себе небольшое удовольствие: возьму и посажу мисс Тайгер в красное кресло. Правда, может вмешаться (и конечно, вмешается) Вульф, поэтому я сперва попросил войти Хенчи, провел его к красному креслу, а уж затем пригласил всех остальных. Саул заранее приготовил достаточное количество стульев, так что я был от этого освобожден и мог разглядывать лицо Остера, который понял, что я перехитрил его. Это урегулировало мои отношения с Гарольдом Р. Остером. Мы стали врагами на всю жизнь, и меня это устраивало. Вульф оглядел их всех, одного за другим, начиная от Хенчи, сидящего крайним слева, до Моуд Джордан — на правом фланге, неподалеку от меня.