Задача, конечно, перед ним была поставлена непростая, но отнюдь не безнадежная, как он пытался мне представить. Ведь кое-что я и сама узнала: утром навестила мальчика в больнице, отвезла ему гостинцев, а заодно и расспросила как следует. Парнишка очень старался мне помочь. Он назвал и марку машины, и цвет, и большой кленовый лист, нарисованный на передней дверце. Вот только номер не назвал — его сбоку не видно, да и не до того парню было, чтобы еще номер разглядывать. Зато внешность похитителя кейса он запомнил. По словам парнишки, тому около сорока лет, он облысевший, худой, в очках и с большими оттопыренными ушами.
Этим словесным портретом я поделилась с Анастасом, который внимательно меня выслушал и сказал, что сегодня же сам отправится в больницу и еще раз побеседует с мальчиком. Мы договорились, что частный детектив будет информировать меня о ходе розыска трижды в день, а при необходимости — немедленно, после чего он замер, плотоядно шевеля усами и гипнотизируя меня своими выпученными глазами.
— Что-то не так, голубчик? — поинтересовалась я.
— A-а… задаток? Мне нужен задаток для покрытия накладных расходов.
Жалкий меркантильный тип! Пришлось отдать ему всю наличность. Я опять, в который раз осталась без приличного обеда!
— Имейте в виду, — сурово отчеканила я, глядя, как он, довольный, прячет мои деньги во внутренний карман пиджака, — я потребую отчета за каждый рубль! Жду от вас звонка в шесть вечера!
Мы расстались почти друзьями, как и должны расставаться умная женщина и недалекий мужчина. Главное, что у Анастаса Борисовича не появилось и тени подозрения насчет истинной цели моих поисков. Только еще одного конкурента мне не хватало!..
Я медленно шла по улицам любимого города. В делах наметилась передышка. Никуда не надо было бежать, никого не надо было преследовать или спасать. Оставалось просто дождаться, пока детектив найдет похитителя кейса, и разобраться с ним легко и изящно, как я умею это делать.
Впрочем, к завтрашнему числу надо было еще добыть три тысячи рублей… Я изменила направление и зашагала к Зинаиде, памятуя о ее заначке. Пришел час и этой скупердяйке внести свою лепту в наше общее дело!
Зинка встретила меня в скупых слезах, с дрожащими губами, с обмотанной теплым платком поясницей. От нее разило какой-то невообразимой смесью уксуса, пчелиного яда и рыбьего жира. Она всегда лечилась народными средствами.
— Пропил! — шмыгнула она носом. — Все пропил, ирод! Приперся сегодня под утро. Я говорю: «Где был?» Он мне: «В шахматы играл!» Я ему: «Чего ж водкой так разит?!» А он мне: «А чем должно? Шахматами, что ли?!» И как нашел деньги — ума не приложу! Всегда там прятала ведь… Нюх у него, у проклятого!