— И у второй нету! Сама ты неподмазанная! Синее пальто на ней… долгополое такое… размахайка! Я пошла!
— Позвони мне через пятнадцать минут! Следи за сумкой! — крикнула я, но не поняла, услыхала Зинаида или нет.
Накрытый стол с сияющим мельхиоровым прибором приглашал уютно расположиться в широком кресле. Играла музыка. От куска мяса взгляд было не оторвать! Наступив на горло песне, я поднялась.
— Девушка, спасибо, у меня срочное дело. Я аннулирую заказ!
— Извините, но заказ должен быть оплачен! — сурово сказала официантка, упирая руки в бедра.
Они хорошо успели подготовиться! В дверях встал молоденький, но плечистый швейцар, буфетчица многозначительно поигрывала трубкой телефона, намекая на милицию.
— А где это написано?! — не сдавалась я, потянув пальто с вешалки.
— Читайте! — ткнула пальцем официантка в какую-то листовку с правами потребителя у выхода и ухватила мое пальто за полу.
Не та была минута, чтобы мелочиться. Не та. Я сдалась.
— Хорошо! Хорошо, я заплачу! Но я требую, чтобы мой заказ оставался здесь! Я вернусь, когда освобожусь, и попробуйте только не отдать мне мой салат, мясо и кофе! И вино! Шантажисты!.. Изгаляетесь над пожилой женщиной!
В отместку за «шантажистов» буфетчица так мучительно долго отсчитывала сдачу, что я не выдержала:
— Сдачу я тоже возьму, когда вернусь! До копеечки! Не прощаюсь, детки! — и, бросив на стойку две сотенных, пулей вылетела на улицу.
Разъяренная, голодная и злая, как мегера, я неслась бегом, стуча каблуками по тротуару, расталкивая прохожих. Улицу перебежала под носом у автомобилей, и какой-то мужик, тормознув, высунулся в окно и обложил меня трехэтажным матом.
— Вы правы, простите! — вскричала я, задыхаясь, держась одной рукой за сердце, а второй — за капот его машины. — Я просто очень тороплюсь! Очень-очень! Будьте добры, добросьте до «Лесной»! Я вам… сто рублей…
Вид у меня был такой, что он нахмурился, распахнул дверцу и сказал:
— Садитесь! Утюг, что ли, забыли выключить?
— Ага! — радостно кивнула я, плюхнувшись к нему на переднее сидение. — И утюг, и чайник… все забыла!
Он помчался по проспекту вдоль железной дороги.
— Дети-то есть? — озабоченно и сочувственно спросил он.
— Что?! — не поняла я, старательно высматривая Свету Самушкину по обе стороны улицы.
— Дети, говорю, в квартире есть?! — плюнув, вскричал мужик, прибавляя газу.
— А! Поняла… Нет, нету детей… Все-все-все! Приехали! Я выхожу! Тормозите, пожалуйста!
— Где тормозить-то?!
— Да мне все равно!
Мужик сквозь зубы обругал меня «полоумной», высадил у обочины, развернулся и уехал в обратном направлении. Даже денег не взял. Приятно знать, что есть еще на свете такие мужчины, способные бескорыстно подставить плечо в трудную минуту.